Детство, букет

По волнам моей памяти. Букеты для мам

Здравствуйте, дорогие посетители православного островка «Семья и Вера»!

Для душевного и приятного прочтения, предлагаем интересный рассказ Татьяны Якутиной о беззаботном времени, о деревенском детстве…

Первые две части читайте на страницах сайта:

По волнам моей памяти. Чем пахнет детство

По волнам моей памяти. Мастеричка!

 Заглавие

По волнам моей памяти. Букеты для мам

(Автор – Татьяна Якутина, г. Кодинск)

Нынешние поколения детей, оторванных от природы, коротающих свободное время в подъездах или у компьютеров, наверное, не имеют такого увлечения, какое было во времена нашего детства. Мы, дети самого разного возраста, любили совершать «походы» в природу. Будь то купание на речке, сбор грибов и ягод с родителями или же собирание букетов полевых и лесных цветов, охапки которых мы приносили в подарок своим любимым мамам и бабушкам.

Кучковались стайкой и шли в ближайший лесок или на поле, где росли в изобилии дикие цветы. К походу готовились загодя: брали с собой гомонок с едой и питьём. Наливали в стеклянные бутылочки или термоса сладкого чая с вареньем или кисловатый брусничный морс. Мои домашние любили варенье из кислицы – красной смородины,– так что чаще всего я брала с собой чай именно с этим вареньем.

Газировка в конце 60-начале 70-х была одна: всеми любимый «Грушевый напиток» или лимонад «Буратино». То, что сейчас называют «Буратино», ни в какие ворота не лезет – гольная химия, по типу заморских «Пепси», «Фанты» или «Колы». Впору отчищать от железа ржавчину продуктом такого рода!

Складывали в матерчатую сумочку домашние булочки или бутерброды из белого хлеба, намазанного сливочным маслом и посыпанного сахаром. Такой хлебушек был любимым лакомством всех без исключения деревенских ребятишек.

В детстве мы часто собирались на улице попрыгать через скакалочку, поиграть «вожигалы», в лапту, прятки, салочки или считалочки, которые мы знали в неограниченном количестве. От родителей унаследовали некоторые считалки их детства. Помимо некоторых, ставших классикой, типа «На златом крыльце сидели…», «Вышел немец из тумана…», вспоминаются считалки типа «Ниточка, иголочка, синенька стеколочка. Рыба карась, ты убралась!»

Очень часто такие подвижные игры на свежем воздухе длились по нескольку часов. Порой едва ли не до момента появления луны на небе. Родители всегда знали, где нас искать – мы играли в одних и тех же излюбленных местах. Сидели у чьего-нибудь забора на куче досок или круглых дров, приготовленных для распила. Дрова убирали – мы тут же находили иное место для своих ребячьих посиделок или, как теперь говорят, тусовок – то на скамейке у соседского забора, то выходили на середину улицы и без устали носились, наслаждаясь любимыми играми.

Мамы и бабушки не могли зазвать нас домой на обед или ужин, потому что почти у каждого был с собой такой вот питательный «перекус». Дети из больших семей просили «добавки» у своих друзей и подруг. А поскольку я была «маловытная», как говорила моя бабуля, с плохим аппетитом, мои бутерброды уписывали за обе щеки многочисленные друзья-товарищи.

Бабушка не любила подобного бессистемного питания, называя его «кусошничаньем». «Чо куски-то таскать-хватать? Чо за занятте-то тако дурно?! Чо бегают, как ошалелые? Ли чо ли дома их не кормят совсем? Ты, Таня, вот что, не привыкай кусошничать, как родивоновски-то девки, у их вечно дома жрать нечего. Чо с их, беспутных,  пример-то брать!» – сердито выговаривала она. Однажды мне попало от неё, когда я перетаскала вечно голодным «родивонятам» две булки хлеба с маслом и сахаром.

… Направлявшиеся «на природу» сборщики и сборщицы цветов клали в гомонки варёные яйца, картошку, солёные огурцы, кусочки жареной рыбы или домашние котлетки. «Каклекты», как говорила бабушкина подруга баба Марфа.

Цветы мы начинали собирать, едва сходил снег. Первыми на свет пробивались из едва оттаявшей земли пушистые янтарно-жёлтые колокола сон-травы, которую у нас почему-то называли подснежниками. На берегу Иркута в лесу кроме жёлтых росли ещё и мелкие синенькие сон-травушки.

Пересекая кочки, шли с улицы Ленина через аэродромную площадку на свою любимую Горку. Кроме подснежников там росли крохотные душистые фиалочки, из которых и букета-то не соберешь, ведь размер их не больше двух-трёх сантиметров вместе с ножкой. Срывали и нюхали сладковатые на запах фиолетово-синие дикие ирисы, хрупкие лепестки которых ломались от малейшего прикосновения.

В первой половине мая Горка покрывалась малиново-сиренево-розовым облаком. То цвёл багульник. Научное название этого многолетнего кустарника – «рододендрон даурский». Именно о нём пелось в знаменитой в 70-е годы на всю страну бамовской песне: «Где-то багульник на сопках цветёт, кедры вонзаются в небо…»

Багульник мы рвали в букеты и ранней весной, в конце февраля, чтобы порадовать своих мам к 8 марта первым весенним букетом.

… На концах корявых коричневых веток с маленькими плотными кожистыми тёмно-зелёными листочками спустя неделю после того, как их ставили в вазу с водой, в тепле распускались нежные сиренево-розовые цветочки. Облачко цветущего багульника радовало глаз, ведь на улице ещё было довольно морозно даже днём, лежал снег. Весна робко заявляла о себе первыми капелями и сосульками на крышах домов.

Почти в одно время с багульником, в середине мая, распускались вблизи домов на полянках сорные цветы – одуванчики, из которых мы плели веночки на голову. Из-за ядовитой и неприятной на запах млечной жидкости, выступавшей на концах ножек одуванчиков, мы их на букеты не брали. К тому же, в цветках одуванчиков гнездилось немало незнакомых и потому страшных для нас жуков и букашек.

В пору цветения багульника на Горке распускались лесные анютины глазки, но не синие, а лимонно-жёлтые. Их мы на букеты тоже не рвали, как и некрасивую, на наш взгляд, неброскую разноцветную лесную медуницу.

Придя на Горку, жевали распустившиеся кисловатые кисточки лиственницы. Мы почему-то обожали её кисло-вяжущий вкус. Через две или три недельки пробовали на зуб молодые сосновые побеги. Говорят, из них сейчас даже варенье варят любители необычных блюд.

В конце мая повсюду распускалась дурманящая и пьянящая черёмуха – непременный атрибут первых школьных экзаменов. В огромные букеты черёмухи, стоявшие почти на каждом столе в спортзале, где проходили письменные экзамены, прятали шпаргалки не уверенные в себе ребята.

После черёмухи начинала цвести дикая лесная яблоня. Мама не любила резкого запаха черёмухи, и потому палисадник наш был засажен её любимой дичкой. Когда яблонька цвела, не было видно листьев из-за белой пены цветов. Открывали форточки, и дом наполнялся нежным ароматом цветущей яблони. Порой в комнаты по ошибке залетали пчёлы и даже шмели, что деловито гудели и трудились на ветках с утра и до глубокого вечера.

В палисадник мама посадила свои любимые цветы – лесные сибирские орхидеи «венерины башмачки». Они в наших местах бывают двух видов – крупные тёмно-бордовые и помельче, с башмачками жёлто-белого оттенка в вишнёвых или коричневых крапинках с такими же тёмными крылышками над башмачками.

Считалось, что лесные орхидеи цветут крайне редко, едва ли не раз в 20 лет. Но оказалось, это не так. Мама посадила накопанные в лесу венерины башмачки кучкой, подкормила их коровяком, и, о чудо! – они стали цвести каждый год.

А еще во дворе она посадила красные и жёлтые лилии. У красных, саранок, была луковица, но почему-то она не делилась, росла одним цветком. У жёлтых лилий луковиц не было, размножались они делением корневища.

Жёлтая лилия в поле растёт в один стебель, дающий один, редко два цветка на цветоножке. В домашних условиях эта полевая красавица (одно из её народных названий – красоднев), разрослась в большой куст с большим количеством цветоносов, до пяти цветков на одной ножке! К концу лета в гремучих сухих коробочках вызревали крупные чёрные семена.

А ещё мама (по примеру моей крёстной коки Шуры) посадила во дворе огненно-рыжие жарки и тёмно-малиновые лесные пионы – Марьин корень. Он отцветал очень быстро, на месте цветков появлялись рогатые семенники. Мы их раскрывали, вынимали рубиновые семена, которые нанизывали на нитку. Так мы, маленькие деревенские модницы, получали бусы.

Однажды мама рассказала, как в войну ходила с подружкой на луга, где они ели сладковатые на вкус, мучнистые и очень сытные луковицы саранок. Я тоже пошла с подружкой на лужок на поскотину, где росли саранки, чтобы попробовать, так ли они вкусны, как об этом рассказывала мама.

Помнится, в детстве мы всё любили пробовать на вкус: будь то луговой лук, завивающийся кольцами или дикие чеснок и щавель. Сосали нектар из цветущего багульника или слизывали сахарок из цветков домашнего бальзамина – «Ваньки мокрого».

А ещё мне не забыть, как по весне бабушка пекла пирожки с яйцом и луком, в которые добавляла для кислинки щавель. В щи с капустой бросала листочки крапивы, утверждая, что «… Крапива вам не сорняк какой-то, а оченно даже пользительный продукт!»

Памятуя о своём деревенском детстве, я стараюсь, по мере возможности, добавлять в щи и салаты крапивные листья и щавель. К обилию самой разной зелени на столе приучила и своих домашних, ведь и в самом деле, всё это «такое пользительное и скусное», как сказали бы моя бабушка и тётя Пана.

Но особенный восторг и изумление из многоцветья сибирской тайги вызывали у меня цветочки нежно-сиреневых незабудок. Бабушка говорила, что в годы её детства их в деревне ласково называли «коровушкиными цветками».

Не знаю, права ли я, называя их незабудками. Розеточки небольших, почти лежащих на земле листьев, в начале июня выбрасывали на тоненькой, но крепкой ножке небольшие лиловые соцветия. Помнится, я бегала проверять на полянку у речки, где они росли, когда же наконец раскроются эти скромные красавицы.

Незабудки росли большими сиреневыми полянами на лугах по всему району. В середине 70-х, когда проводили мелиоративные работы, поля эти распахали, засеяли овсом, горохом и рожью. Теперь, когда уже ничего не осталось от колхозов и совхозов, поля эти заросли сорной травой и кустарником.

Как ни вглядывайся, не найдёшь теперь дорогих сердцу незабудок. Они бесследно исчезли, как будто их никогда и не было. Правда, недавно в интернете я нашла фотографию окрестностей отдалённого от нашего райцентра бурятского села Хойтогол. На одной из фотографий увидела огромную поляну цветущих незабудок. Кажется, сто раз смотрела эту фотографию, вспоминая о цветущих лугах своего детства!

Дома у меня вдоль тротуарчика растёт первоцвет – многолетняя культурная примула. Её соцветия (один в один!) – незабудка моего детства. Только листья и цветки у неё покрупнее, чем у её дикой родственницы.

Ещё один мой любимый до сей поры цветок – дикая ромашка. Там, где я живу сейчас, ромашки белые, на моей же малой родине они почему-то сине-голубые или бело-розовые, с терпким, резким запахом.

В детстве я любила собирать и сушить цветы для домашнего гербария. Сидя на диване долгой сибирской зимой, когда с трудом вспоминаешь о лете, перебирать всю эту летнюю сказку, припоминая красоту и запахи цветов и трав. Может, стоит попробовать это снова?

Окончание

 Читайте также другие рассказы автора: 

По волнам моей памяти. Мастеричка!

ТЁТЯ ПАНА. Душевный рассказ

Любимый праздник бабушки. Рассказ

Заглавие

 << На главную страницу       Непридуманные истории >>