Здравствуйте, дорогие посетители православного островка “Семья и Вера”!
ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!
Продолжая праздновать Светлое Христово Воскресение, в первую очередь мы должны уделить внимание пасхальному духовному чтению, чтобы праздников Праздник был запечатлен не только в внешней атрибутике, но и осознанно воспринят нашим умом и сердцем.
Для прекрасного праздничного прочтения предлагаем Вам Первую часть описаний Воскресных событий, составленных русским Златоустом – святителем Димитрием Ростовским.
Первые явления Воскресшего Христа
Святитель Димитрий Ростовский
Христос Спаситель по Своем воскресении, венчавшем Его искупительный подвиг, не тотчас покинул землю, освященную Его пребыванием: до славного вознесения с пречистою плотью на небо к Отцу Своему Он в течении сорока дней являлся (Деян 1,3), некоторым порознь или всем вместе, небольшому обществу Своих последователей, которые в страшные дни крестных страданий, когда был поражен их Пастырь, рассеялись (Мк 14,27) в смятении и скорби.
В истории христианской Церкви эти дни явлений Победителя смерти были великими днями постепенного усвоения апостолами радостной и краеугольной истины христианства — истины воскресения Христова (1 Кор 15,14), проповедниками которой вскоре они сделались для всего мира. С трудом проникала она в душу апостолов: даже для «камня веры» (Мф 16,18) св. Петра была непонятна мысль о необходимости крестных страданий «Сына Бога Живого» (Мф 16,16—23), а потому для учеников Христовых непонятны были и слова Спасителя о Своем воскресении (Мк 9,32), которое неразрывно связано с Его уничижением (Флп 2,8—9). Они не верили воскресению Спасителя даже тогда, когда о явлении Воскресшего говорили им удостоившиеся увидеть Господа в Его прославленном состоянии жены-мироносицы (Лк 24,11), а наиболее сомневающийся из них, св. Фома только тогда уверовал, когда согласно ранее выраженному желанию вложил перст свой в гвоздинные язвы на теле Воскресшего.
Поэтому для апостолов нужны были самые непреложные доказательства истины воскресения, которые Господь и даровал им во время Своих явлений: апостолы уверились, что Явившийся действительно Христос Спаситель не только потому, что в прославленном Воскресшем узнавали знакомые и дорогие черты смиренного Учителя, но и потому еще, что слышали из уст Его то же самое, только более углубленное, учение о тайнах Царствия Божия (Деян 1,3).
Первую весть о воскресении Господа Иисуса получили жены-мироносицы; они же первые узрели Воскресшего и первые пришли с радостною вестью к скорбящим ученикам, явившись таким образом, как бы апостолами для апостолов. По мысли св. отца (Григория Богослова) это произошло не без особенного смотрения Божия, потому что «Еве, которая пала первая, первой надлежало приветствовать Христа» — Искупителя падшего человечества.
После скорбной субботы (Мк 16,1), при наступлении первого дня недели, жены-мироносицы, Мария Магдалина, Мария Иаковля, Иоанна, Саломия и прочие (Мк 16,1; Лк 24,10) самым ранним утром отправились ко гробу возлюбленного Учителя, неся приготовленные ароматы (Лк 24,1). Они не оставили Господа у креста, когда страх от врагов Христовых заставил почти всех апостолов скрыться, но предстояли распятому Спасителю до самой Его кончины; они сопровождали принесение Его тела ко гробу и присутствовали при Его погребении; и теперь, несмотря на тяжелые испытания предшествующих дней, они торопятся воздать Почившему последнюю дань любви и уважения. Мария Магдалина, исцеленная Господом от тяжкого недуга беснования (Мк 16,9) и пламеневшая «самою нежною любовью к Учителю» (св. Иоанн Златоуст) опережает на пути прочих жен: «сила любви и благодарности к Божественному Спасителю, сила святого сострадания к Святому, безвинно пострадавшему» (Филарет, митропол. московск.) неудержимо влечет ее вперед, и она прежде всех, «когда еще было темно» (Ин 20,1) достигает гроба; увидев сквозь ночную мглу, что камень отвален от гроба, Мария Магдалина, не теряя минуты, сейчас же побежала с вестью об этом к ближайшим ученикам Господа, Петру и Иоанну.
Уже брезжило утро, и золотые лучи солнца, обливая пурпуром вершины Галаадских гор, готовились разогнать предрассветную тьму, висевшую над садом благочестивого Аримафея. С тяжелым сердцем, переполненным скорбью, приближались за Мариею остальные благочестивые жены ко гробу, где сокрылось Солнце правды; умер их Учитель, но не умерла их любовь к Нему, — она и заставляла их горевать о том, что они никогда уже больше не увидят Его, не услышат Его благостных речей. Эта скорбь увеличилась еще больше, когда св. жены вспомнили, что гроб заложен большим камнем, отвалить который они были не в силах (Мк 16,3). Но вот и сад Иосифа. Они входят в него и, приближаясь ко гробу, с удивлением замечают, «что камень отвален» (Мк 16,4). Расстроенные и взволнованные вошли жены-мироносицы внутрь гроба «и не нашли тела Господа Иисуса» (Лк 24,3), что еще больше увеличило их недоумение. И вдруг в ужасе на правой стороне гроба они увидели юношу, облеченного в белую одежду, который им сказал:
— Не ужасайтесь. Иисуса ищете Назарянина, распятого; Он воскрес, Его нет здесь. Вот место, где Он был положен. Но идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там Его увидите, как Он сказал вам (Мк 16,6—7).
Потрясенные жены-мироносицы в ужасе побежали от гроба и сначала от страха «ничего никому не сказали» (Мк 16,8). Но потом, когда они успокоились, страх сменился великой радостью, поделиться которой, согласно повелению ангела, они и поспешили с апостолами (Мф 28,8).
Между тем весть, принесенная Мариею Магдалиною ближайшим ученикам Господа о похищении тела Учителя заставили обоих апостолов «тотчас» (Ин 20,3) пойти ко гробу. Достигнув гроба ранее Петра, Иоанн наклонился и посмотрел внутрь, и увидел, что тела нет, а лежат одни лишь погребальные пелены; в раздумье стоял возлюбленный ученик Христов, ожидая Петра, который вскоре пришел «вслед за ним» (Ин 20,6). Апостол Петр вошел «во гроб и видит одни пелены лежащие. И плат, который был на главе Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте» (Ин 20,7). За Петром вошел в пещеру и Иоанн; погребальные пелены и особенно вид головного плата, свитого и лежащего на другом месте, возбудили в нем веру, что Господь воскрес: «В самом деле, — говорит св. Иоанн Златоуст, — если бы кто перенес тело, то сделал бы это не обнажая его, равно как, если бы кто украл его, то не стал бы заботиться о том, чтобы снять плата, свить его и положить на другом месте, но взял бы тело в том виде, в каком оно лежало. Поэтому евангелист предварительно и сказал, что при погребении Христа употреблено было много смирны, которая не хуже свинца приклеивает пелены к телу». Не с одинаковым чувством покинули ученики опустевший гроб своего Учителя; «Петр не нашел в нем света воскресения и вынес из него только удивление, — «пошел назад, дивясь сам в себе происшедшему» (Лк 24,12), Иоанн вошел во гроб и обрел хотя невидимый, но действительный внутренний свет веры в воскресение Христово» (Ин 24,8 Филарет, митрополит москов.).
По уходе учеников Мария Магдалина опять возвратилась ко гробу, куда влекла ее «крепкая, как смерть, любовь» (Песн 8,6) ко Христу Спасителю. Она «стояла у гроба и плакала» (Ин 20,11): страдания, испытанные ею в предшествующие скорбные дни, довершались этою невозвратимою утратою, отнимавшею у нее последнее утешение, — поплакать облегчающими душу слезами над телом Учителя. Как человек, потерявший неоцененное сокровище и не хотящий этому верить, Мария, «наклонилась во гроб» (Ин 20,11), чтобы посмотреть на место, где покоилось тело Спасителя. И необычайное зрелище открылось пред полными слез глазами Марии: она увидела «двух ангелов, в белом одеянии сидящих, одного у главы и другого у ног» (Ин 20,12) смертного ложа Христова.
— Жена! Что ты плачешь? (Ин 20,13) — спросили скорбящую Марию радостные вестники Христова воскресения.
Всецело поглощенная горем Магдалина нисколько не удивилась неожиданному явлению светоносных ангелов, хотя самая одежда их «показывала великую радость», и Мария «могла воспрянуть от скорби и утешиться» (святой Иоанн Златоуст). Но горе ее было так велико, что она обратила внимание только на вопрос ангелов и поспешила поведать им свою печаль:
— Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его (Ин 20,13).
В это время Господь «внезапным явлением позади (Марии) привел в изумление ангелов, и они, узрев Владыку, и видом, и взором, и движением тотчас обнаружили, что увидели Господа» (св. Иоанн Златоуст); Мария Магдалина заметила это и «обратилась назад» (Ин 20,14). Господь явился в смиренном виде, так что плакавшая Мария, далеко отстоявшая от мысли о воскресении, приняла Его за садовника, и в ответ на вопрос Господа:
— Что ты плачешь? Кого ищешь? (Ин 20,15).
Она обратилась к Нему за разрешением раздиравшего ее душу сомнения:
— Господин! Если ты вынес Его, скажи мне, где Ты положил Его, и я возьму Его (Ин 20,15).
Тогда Иисус говорит ей: «Мария!» (Ин 20,16).
Знакомый голос Спасителя, исполненный благодатною силою (Ин 7,46) проник в душу Марии; быстро обернувшись и всмотревшись внимательнее, она узнала Господа и в восторженной радости воскликнула: «Учитель!» (Ин 20,10), и тотчас же хотела припасть к ногам Воскресшего. Но Господь остановил ее:
— Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему (Ин 20,17).
Запрещая Марии Магдалине прикасаться к Нему, Христос, по толкованию св. Иоанна Златоуста, «возвышает (ее) помышления», потому что «от радости (она) не представляла себе ничего великого», «и через это научает ее более благоговейному с Ним обращению». То же самое высказывает и блаженный Августин о словах Господа — «не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему»: «Ты (как бы так обращается Господь к обрадованной Марии), видя Меня, почитаешь только человеком, и еще не знаешь равенства Моего со Отцем: не прикасайся ко Мне, как к простому человеку, не принимай Меня такою верою, но уразумей во Мне Слово, равное Отцу. Взойду ко Отцу, и тогда прикасайся. Для тебя взойду Я тогда, когда ты уразумеешь Меня, как равного Отцу. Доколе же почитаешь Меня меньшим, Я еще не взошел для тебя». Удостоившаяся явления Воскресшего, Мария должна была передать ученикам Господа вместе с вестью о воскресении Учителя не менее радостную весть (Ин 14,28) о скором отшествии Его к Отцу за которым, как Он говорил им в прощальной беседе, должно последовать сошествие Св. Утешителя Духа (Ин 16,17). Отныне, со дня воскресения, все верующие во Христа Иисуса, как искупленные Его спасительными страданиями и крестною смертью, имеют одного Отца Небесного вместе со своим Спасителем; но Христос Сын Божий по естеству, а верующие по благодати. В изречении Господа — «восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему», поучению св. Кирилла Иерусалимского, и сокрыта именно последняя мысль: «иначе Он Мой Отец по естеству, иначе вам по присвоению; иначе Бог Мне, как приискреннему и Единородному Сыну, и иначе вам как созданиям».
Так любовь Марии Магдалины ко Христу, с особенною силою проявившаяся «на смертном поприще Господнем», была «награждена праведно ускоренным живоносным лицезрением Господа воскресшего» (Филарет, митроп. московск.): ей именно прежде всех, как говорит св. евангелист Марк (16,9), явился Господь Иисус по своем воскресении.
За этим явлением Марии Магдалине последовало явление воскресшего Спасителя и всем женам-мироносицам, когда они шли к апостолам с полученною от ангелов вестью воскресения; Господь встретил их на пути со словами: «Радуйтесь!»
Они, приступивши, ухватились за ноги Его и поклонились Ему; Тогда, ободряя их, Христос сказал:
— Не бойтесь, пойдите возвестите братьям Моим, чтобы шли в Галилею, и там они увидят Меня (Мф 28,9—10; Мк 16,1; Лк 24,10).
Когда св. жены-мироносицы с вестью о воскресении Христовом пришли к ученикам Господа, то они не поверили словам их, как ложным (Лк 24,11), и продолжали горько оплакивать смерть своего Учителя. Но вот приходит Мария Магдалина, которая также говорит, что Господь «жив», — она сама «видела Его»; однако объятые скорбью апостолы не имели сил для веры (Мк 16,10—11), исключая, впрочем, ап. Петра: «слово Марии (что видела Воскресшего), святое сколько по своему предмету, столько же по решительной достоверности, разогнало тьму души его и приготовило его незаметным светом веры и любви принять свет Божественного явления» (Филарет, митропол. московск.); и действительно, после этого в тот же день Господь Иисус явился Симону (Лк 24,34; 1 Кор 15,5). Вместе с тем явление Христа ап. Петру первому из среды других апостолов было как бы наградой за его исповедание Господа Иисуса «Сыном Бога Живого» (Мф 16,16) и утешением ученику, удрученному своим отречением: «кто первый исповедал Его Христом, тот справедливо первый удостоился видеть и воскресение Его. И не поэтому только Христос явился прежде всех одному Петру, но и потому, что Петр отрекся Его; дабы совершенно утешить его и показать, что он не отвергнут, Христос удостоил его своего явления прежде других» (св. Иоанн Златоуст).
Весть о воскресении Христовом, распространяясь среди святого общества последователей Господа Иисуса, достигла и до членов Синедриона, которым ее принесли воины, по их же настоянию поставленные на страже у гроба Спасителя (Мф 27,62—66). Приведенные в трепет землетрясением и явлением молниевидного ангела (Мф 28,3—4) воины от страха самовольно покинули стражу и прибежали в Иерусалим; здесь некоторые из них рассказали первосвященникам о всем, чему они были невольными свидетелями (Мф 28,11). Но ожесточенные начальники иудейские, противившиеся Господу во время Его земной жизни, восстали на Него и по Его воскресении, прибегнув к своему излюбленному средству — подкупу: «купив кровь Христа, когда Он был жив, по распятии и воскресении Его (они) опять деньгами же старались подорвать истину воскресения» (св. Иоанн Златоуст). Дав воинам «довольно денег» с обещанием в случае необходимости защитить их пред правителем, члены Синедриона просили стражу распространить среди иудеев такой ложный слух: «скажите, что ученики Его, пришедши ночью, украли Его, когда мы спали» (Мф 28,12—14). «Смотри, — говорит св. Иоанн Златоуст об этом вымысле врагов Христовых, — как они уловляются со всех сторон своими собственными поступками! Если бы они не приходили к Пилату, если бы не просили стражи, то еще могли бы таким образом клеветать; теперь же, напротив, они все так делали, что как будто старались заградить свои уста». Действительно, своими словами члены Синедриона сами себя осудили: могли ли отважиться на похищение тела Спасителя ученики, когда еще недавно все они при виде толпы, вооруженной кольями, бежали, оставив своего Учителя (Мк 14,50)? когда самый твердый из них поколебался от вопроса служанки (Мф 26,69—72)? Не говорят ли против членов Синедриона самые пелены и плат, оставшиеся на гробе Спасителя? Если бы, — предположим невозможное, — ученики похитили тело, то неужели бы они стали медлить в пещере — снимать плотно прилипшие пелены с платком и класть их в порядке? Да и как, наконец, спящая стража могла свидетельствовать о том, чего не видала?! Так ничтожны пред истиной Божией ложь и обман, так злоба и неверие в руках Божественного всемогущества свидетельствуют об истинности того, против чего они восстают.
Пасхальный рассказ о воскресшей вере!
