“ВСТРЕЧА Том-II”. ВЫСШАЯ МЕРА. Баллады. 4-я часть
Здравствуйте, дорогие посетители православного сайта Семья и Вера”!
Размещаем 4-ю часть баллад известного российского писателя и поэта монаха Варнавы (Санина), в которой автор, через героев повествований, указывает на подлинную ценность земной жизни: спасительное духовное делание.
ВЫСШАЯ МЕРА
(Баллады. 4-я часть)
Автор – монах Варнава (Санин)
КНЯЗЬ-ЧЕРНЕЦ
Ехал князь по чисту полю,
Низко голову клоня,
Ехал днем и ночью, долю
Свою тяжкую кляня.
Тяжелы беды объятья:
Весь родной удел его
Не враги — родные братья
Отобрали у него!
Выла рядом волком вьюга,
Обжигал лицо мороз.
Поседела вся округа
От снегов и от берез…
«Господи, прости, помилуй!» —
Слезно князь молился — ведь
Ехал он к врагам за силой,
Чтобы силу одолеть.
Значит, будет кровь реками,
Звон мечей, свист стрел и стон
Уводимых степняками
Русских жителей в полон.
Понесутся вслед проклятья,
Их не отразить мечом.
Да, во всем повинны братья,
Но а люди тут при чем?
Оторвут жену от мужа,
А от матери детей…
И от этих мыслей стужа
Становилась все сильней.
И когда уже казался
Вместо отчих мест — пустырь…
Впереди вдруг показался
Храм и строгий монастырь.
Сам игумен князя встретил.
И неважно: мил — не мил,
Как родной отец приветил,
Обогрел и накормил.
А потом до поздней ночи
В келье, у святых икон,
Часто утирая очи,
Молча слушал князя он.
«Ну и что же мне осталось?» —
Тот закончил свой рассказ.
И услышал: «А ты малость
Погости еще у нас!»
Князь, подумав, согласился
И остался на денек.
Там и месяц прокатился,
А за ним и год протек…
Из не ведавшего страха
Воеводы и бойца
Превратился князь в монаха:
Иерея-чернеца!
Жил, сложив земное бремя,
Он, стремясь лишь к небесам,
А потом — настало время —
Стал игуменом и сам.
Были сладостны объятья
Служб, труда, поста, молитв.
Только вдруг однажды… братья
Появились после битв.
Прискакали, объявились,
Все избитые, в крови.
Подошли и поклонились,
Не узнав: «Благослови!»
Он, благословив их, встретил
И неважно: мил — не мил,
Как родной отец приветил,
Подлечил и накормил.
А потом до поздней ночи
В келье, у святых икон,
Часто утирая очи,
Долго слушал братьев он…
Так его и не узнали
Те в игумене они.
Отдохнули, ускакали:
«Служба, отче, извини!..»
В поле братьев провожая,
Долго князь смотрел им в след,
Сам с собою рассуждая,
Прав ли был он или нет?…
И ответил, честь по чести,
Что и он — и видит Бог —
Удержав себя от мести,
Послужил Руси, чем мог…
ВЫСШАЯ МЕРА
Он без Христа никак не мог.
Во всем и всем ему был Бог.
И тут за жизнь по вере
Его вдруг — к высшей мере!
Правда, судья сказал потом:
Он должен искупить трудом…
Но что — было не ясно,
А уточнять — опасно!
И шел по множеству дорог
Кому во всем и всем был Бог:
Голодный, полуголый,
Махал киркой тяжелой…
Он был смиренный, как никто.
Его же били: а за что
Опять не говорили,
И только били, били…
Один-единственный предлог
Для истязателей был: Бог!
И много подтверждений
Для горестных суждений.
Он поменял немало мест,
И всюду первым делом крест
Срывали, что из щепок
Бывал и так не крепок…
И он понять никак не мог:
За что так ненавистен Бог
Всем тем, кто рушил храмы
И полнил ими ямы?
«Не осуждай врагов своих! —
Сказал сосед. — Ведь через них
То — Господи, помилуй! —
Творится вражьей силой!»
И он тогда просил, как мог,
Чтобы помиловал их Бог,
И вновь махал киркою
Слабеющей рукою.
А после шел он на расстрел.
И, хоть пожить еще хотел,
В последнюю дорогу
Во всем предался Богу!
И не оставил его Бог,
И умереть ему помог.
Спасаясь из неволи,
Он не услышал боли.
Освобожденная душа
Рванулась к Господу, спеша,
Где Бог в Свои объятья
Принял ее с распятья!
И тот, кто без Христа не мог,
Вдруг понял, что дарует Бог
Ему — за жизнь по вере:
Блаженство в высшей мере!
СВЯТОЙ ПРИКАЗ
Стрельба велась прямой наводкой
По дому, где засел солдат.
Он вытер пот со лба пилоткой,
Взял снова в руки автомат.
Он был один в горевшем доме,
И санитар себе, и друг…
Вокруг — враги. И тут в проеме
Увидел женщину он вдруг.
На палку-посох опираясь,
В платке и юбке до земли,
Стояла, словно не касаясь
Она осколков и пыли.
Солдат опешил, как от чуда.
А та, кивнув на потолок,
Сказала: «Уходи отсюда
В другую комнату, сынок!»
Он понял: возражать напрасно,
Такая прозвучала власть,
Что без вопросов было ясно:
Промедлить миг — значит, пропасть!
Он сделал, как она сказала —
Еще не осознав того,
Что эта женщина спасала
От верной гибели его!
Дорогу в пять шагов длиною
Солдат в два шага одолел,
И тут же за его спиною
Рвануло так, что дом взлетел.
Из глаз исчезло поле боя.
Потом был плен и лагеря…
Где не давала мысль покоя:
Что выжил он в том доме зря!
Прошли года. Стал ветераном
Солдат почетным, и теперь
Настало время новым ранам
От нескончаемых потерь.
Сто верст прощальных он отмерил,
И, хоть не верил в Бога сам,
Зашел раз в храм и не поверил
Однажды собственным глазам.
Стоял, застыв, он в Божьем доме,
Не понимая ничего:
Та женщина, как в том проеме
Опять смотрела на него.
На палку-посох опираясь,
Платок и юбка до земли…
Она стояла, улыбаясь,
Вблизи и будто бы вдали!
Солдат неверными шагами
К иконе, щурясь, подошел,
Но надпись древними слогами,
Как ни старался, не прочел.
«Кто это?.. — к старице согбенной
Он обратился. — Чей портрет?!»
«Икона Ксении Блаженной!» —
Ему послышалось в ответ.
Солдат опешил, как от чуда,
И вдруг услышал, как тогда:
«Не уходи, сынок, отсюда
Теперь надолго никуда!»
Вновь было возражать напрасно.
Такая прозвучала власть,
Что без вопросов стало ясно:
Ослушаться — значит, пропасть!
Шел ветеран-солдат из храма.
И, хоть нелегок груз годов,
Он вновь, как в молодости прямо,
Без промедленья был готов
Все сделать, как она сказала.
Не осознав еще того,
Что в этот раз она спасала
От вечной гибели его!
ПОЗДНЯЯ ВСТРЕЧА
Жил-был малыш, по имени — раб Божий.
Не шевелясь, не открывая век,
Еще на человека не похожий,
Но чувствуя уже, как человек.
Он слышал все, что рядом говорится,
О горестях и о своей судьбе,
И так хотел скорей пошевелиться,
Чтобы напомнить маме о себе!
А мама шла куда-то торопливо.
И он, всецело доверяясь ей,
Все торопил ее нетерпеливо:
Скорее, мамочка, пожалуйста, скорей!
Он ждал с надеждой, что прогулка эта
Ему откроет то, как мир хорош.
Но вместо долгожданного рассвета
Увидел страшный медицинский нож…
Застигнутый, как пойманная птица,
Он закричал бы, если бы умел…
И первый раз сумел пошевелиться —
Все то, что в этой жизни он успел…
И он летел: ведь смерти нет на свете,
И утешало бедного одно:
Что с мамой на одном для всех Рассвете
Он встретится однажды все равно!
Она его с виной непоправимой
Тогда прижмет с раскаяньем к себе…
И тут уж он расскажет ей, родимой,
О горестях и о своей судьбе…
“ВСТРЕЧА Том-II”. Баллады. 1-я часть
“ВСТРЕЧА Том-II”. Баллады. 2-я часть
“ВСТРЕЧА Том-II”. Баллады. 3-я часть
<< На главную страницу На рубрику монаха Варнавы >>
