Что такое – непостыдная кончина?
Добрый день, дорогие посетители православного сайта “Семья и Вера”!
Сегодня, в рубрике Вопросы священнику, мы разберем следующие важные вопросы, сопряженные с переходом в Вечную жизнь:
• Православные молятся не только о том, чтобы у них не было внезапной смерти, и чтобы было время к ней подготовиться, но и о непостыдной кончине, как говорится об этом в просительной ектенье на литургии. Объясните, что это означает?
• Предсмертная болезнь для человека – это время не только телесной, но и духовной слабости или, напротив, время духовного возрастания?
• Нужно ли, несмотря ни на что, вселять больному надежду на выздоровление в том случае, если он панически боится окончательного медицинского приговора?
• Верно ли, что смертельная болезнь учит не только самого человека, но и его близких, тех, кто рядом с ним?
На вопросы отвечает протоиерей Максим Козлов:
“Тут можно привести одну небезызвестную для всех цитату, что непостыдная кончина бывает тогда, когда умирающему не становится мучительно стыдно «за бесцельно прожитые годы».
Но ведь это действительно так. Это такая кончина, к которой человек, покаянно оборачиваясь на прожитое, приходит, принося некий плод своей жизни Господу. Необязательно плод каких-то больших внешних дел, то что называется – достижений. Не все праведники умирают, видя торжество правды Божией или некоторых своих начинаний. Но при непостыдной кончине совесть человека, очищенная покаянием, согласна с волей Божией. А при непостыдной, мирной кончине человеку дается возможность окончательно примириться с Богом, со своей совестью, с окружающими людьми и отойти от земного бытия, не оставляя здесь по отношению к ним неразрешенных долгов, непрощенных обид, не принесенного покаяния.
Во многих молитвословиях мы просим избавить нас от напрасной, то есть внезапной, смерти, к которой христианин не успевает достодолжным образом подготовиться. Мы молимся, чтобы перед самой кончиной, мы бы успели сознательно и глубоко исповедаться, приобщиться Святых Христовых Таин, чтобы мы успели остановиться, оглянуться назад, и хотя бы в глубине души вздохнули о том грехе, который мы уже не сумеем исправить, но сумеем окончательно осудить в себе перед концом своего земного бытия. Однако, если Господь, Промыслом Своим, определяет нам болезнь и скорбь, как некую конечную часть нашего земного пути, то хотя бы в этом приятии воли Божией о себе, мы должны явить себя христианами.
Святитель Иоанн Златоуст говорит о трех возможных путях спасения:
– о пути без греха, который практически для нас закрыт;
– о пути покаяния, омывающего собственные грехи, что мы тоже редко умеем делать в должной мере;
– о пути смирения и приятия – без ропота – воли Божией, через скорби или страдания нам открывающейся, и чаще всего такой путь, в том числе и перед концом жизни, является наиболее удобоспасительным для каждого из нас.
– Предсмертная болезнь для человека – это время не только телесной, но и духовной слабости или, напротив, время духовного возрастания?
– Мы никоим образом не должны рассматривать болезнь и немощи перед смертью – как слабость того или иного человека. Сами по себе болезненность, страдательность, смерть, как таковая – все это, безусловно, следствия грехопадения.
Но это касается всего человеческого рода, а каждый конкретный человек, перед концом своей жизни, проходит путь, который определяется Промыслом Божиим, исходящим из того, что в данном случае для него спасительнее и полезнее.
Бывают болезни и страдания праведников, которые помогают возрасти им в высшую меру праведности. Скажем, преподобный старец Амвросий Оптинский был предельно слабым по физическому естеству и болел большую часть своей жизни, так что многие и многие годы не мог совершать того, к чему душа его всегда стремилась и что так питает подавляющее большинство священнослужителей. Он не мог сам совершать Божественную литургию, хотя был иеромонахом. Но теперь-то понятно, какой в этом был Промысел Божий, дабы, неся свой крест страданий, преподобный Амвросий вышел навстречу всем страждущим и стал тем, кем мы почитаем его, – всероссийским старцем, великим помощником людям в их скорбях и недоумениях.
То же самое относится и к простым людям, отнюдь не столь великим в святости. Одному перед концом земной жизни болезни посылаются для его вящего укрепления, другому – для того, чтобы он отстал от тех или иных страстей и привычек, хотя бы ближе к концу земного пути, третьему – во искупление того недоброго и греховного, что было им совершено в своей жизни.
Но кому, как, за что и в какой мере посылаются болезни – это тайна Промысла Божия, которая может открыться только душе самого человека, внимательного к своей духовной жизни. Судить же о том или ином из окружающих нас людей, признавая, что болезнь или особо тяжелое умирание достались ему по его грехам – неблагочестиво и неблагоразумно.
– Нужно ли, несмотря ни на что, вселять больному надежду на выздоровление в том случае, если он панически боится окончательного медицинского приговора?
– Скрывать от верующего человека его подлинное состояние неполезно, потому что он должен подготовиться к смерти, к умиранию, к встрече с вечностью.
И хотя, по немощам человеческого естества, он тоже бывает склонен бежать от этих мыслей, но где же будет наша любовь, если, облегчая ему теперешнее психологическое состояние на неделю, на месяц, на полгода, мы рискуем его вхождением в вечность!
Как можно сопоставить на чашах весов какой-то конечный срок земного бытия с бесконечным благобытием в Боге, которое стоит за порогом смерти? И если мы, люди верующие, то для нас нет вопроса, какова цена того, что на одной чаше и что на другой.
С неверующим человеком сложнее, ибо знание о близкой смерти может привести к унынию и отчаянию, и поэтому подводить его к осознанию того, что он приблизился к концу своей жизни, нужно более деликатно.
Но с нас спросится, если мы, уберегая человека от конечных выводов, в итоге лишим его возможности последнего кризиса своего земного существования, когда в этих страданиях душа его может открыться навстречу благодати Божией и он, как благоразумный разбойник, успеет сказать: «Помяни мя Господи, егда приидеши во Царствию Твоем» (Лк. 23, 42).
Я знаю об одной страшной кончине, когда к умирающему от рака человеку, крещеному, но, по жизни неверующему, который уже был на пороге покаяния, пригласили экстрасенса, и он принес ему видимое облегчение, дав иллюзию, что с ним все будет хорошо. И в результате человек внезапно умер, полтора дня испытывая чудовищные боли, так что близкие уже не успели ни священника привести, ни как-то сами ему помочь.
– Верно ли, что смертельная болезнь учит не только самого человека, но и его близких, тех, кто рядом с ним?
– Да. Ведь предваряющее смерть время умирания, как правило, проявляет то, что действительно есть в отношениях людей друг с другом. Не то, что они изображают или, если сказать жестче, не то, во что они играются, и не то, какими им эти отношения хотелось бы видеть для самих, себя и представлять для других. Близкая смерть обнажает эти отношения такими, какие они на самом деле. И страдание, и умирание близкого человека, отнюдь не всегда облагораживают его окружающих.
Как раз именно в этот период проявляется подлинная мера внутреннего приятия или неприятия друг друга. Если за всем стоят истинные сердечные чувства, то какие-то недорешенности, шероховатости, вторичные упреки, взаимные обиды уходят. А если нет любви друг к другу, то, напротив, быстро слетают вежливость, комплиментарность, внутрисемейная политкорректность, и практически уже не скрывается, что от больного и умирающего устают, им тяготятся, общения с ним избегают и с какого-то момента начинают со стыдом, не сознаваясь себе в этом, желать ему скорейшей смерти, то есть по сути освобождения от такой жизненной ситуации. Так что в любом случае и для тех, кто рядом с умирающим, этот личный опыт очень важен».
Почему люди грешат и им за это ничего не бывает?
