Каков колокол души-таков и звон. Притча
Здравствуйте, дорогие посетители православного сайта “Семья и Вера”!
Общество – это круг людей, с которыми мы общаемся. И если наше общение будет добрым, или, как принято говорить в современном мире – “в ключе позитива”, тогда наша роль в обществе будет крайне полезной и врачебной.
Поэтесса Зинаида Полякова предлагает к прочтению стихотворение-притчу о двух колоколах, в которых каждый человек может увидеть собственное отражение своей души.
Каков колокол души-таков и звон
Жила была сторожевая башня-
строенье небывалой красоты.
За миром наблюдая с высоты,
она слыла дозорным настоящим.
Набеги неприятеля, пожары,
события из жизни горожан
(любую радость и любой изъян)
несли в народ колоколов удары.
Их было два. Один – такой огромный,
с чугунным, толстым. круглым языком.
И столько грозной силы было в нем,
что вспять пускался недруг вероломный.
Другой – из меди. Меньше и нежнее,
с изящным красноватым язычком.
Он пел о жизни чистым голоском
по- разному – то громче, то грустнее.
Его мелодии приятно слушать –
всех завораживал небесный звук.
Светлее становилось всё вокруг.
Слетала тяжесть, очищались души.
Несли дозор два колокола вместе.
Звонили о насущном в нужный час.
Но постепенно их дуэт угас –
спесь улеглась на горло общей песне.
Взглянул толстяк на своего собрата,
и, ощутив величие своё,
подумал: – А ведь медный не поёт.
Невзрачен. И силёнок маловато.
Он людям издали не виден вовсе.
Ни голоса. Ни роста – лилипут.
Чтобы сигнал подать, ко мне бегут.
Я – главный в охранительном вопросе.
Итак, кому и как звонить, отныне
решать на этой башне буду я.
И в городе спокойного житья
не стало от взбесившейся гордыни.
Не слышен стал хрустальный, звонкий голос.
Ну, а гигант, чугунным языком,
вещал на грозной ноте обо всём.
И страшно было слушать это соло.
Того, что нынче происходит в мире,
никто из жителей не понимал.
Набат терзал сердца и убивал.
Казалось, поселилось зло в эфире.
Случилось чудо и явилась сила,
заставившая замолчать язык.
Сорвался, ухнул наземь. В тот же миг
над городом разнёсся сердцу милый,
такой родной, серебряный, с грустинкой,
прозрачный, долгожданный перезвон.
Как – будто, плакал над собратом он.
Над отказавшейся от дружбы половинкой:
– Вот, если бы ты пел другие песни,
Не посягал на радость, не карал,
ты бы сейчас безмолвный не лежал.
Разбитый, нелюбимый и без чести.
И вдруг поющий колокол услышал:
– Не надо плакать. Не научишь петь
тех, кто не слышит ближнего. Лишь плеть
для них разумных доводов превыше.
Слова твои потрачены впустую –
ведь не услышит музыку глухой.
Теперь ты нам, дружок, о жизни пой.
И пусть несется в небо « Аллилуйя»!
И он запел, Всё потянулось к свету.
Наполнилось любовью, расцвело
И вместо страха нежное тепло
ласкало души и зимой, и летом.
Мы слышим грусть его в часы ненастий
В дни счастья звон малиновый парит.
А тот, чугунный, как немой, висит
без языка. Себя лишивший счастья.
И люди,словно бы колокола.
Собой врачуют или разрушают –
любые айсберги в сердцах растают
от тихих слов душевного тепла.
“Мне странно слышать, что печальна осень…”
