Мир Вам, дорогие посетители православного сайта “Семья и Вера”!
6-й день Рождественского поста выпадает на Предпразднство Введения во храм Пресвятой Богородицы (3 декабря).
К духовному прочтению прилагаем отрывок из “Книги Рождественской радости”, посвященную 7-дню Рождественского говения.
Тропарь предпразднства Введения
Радость предобручает всем Анна ныне, печали сопротивный плод прозябши, едину Приснодеву, Юже и приводит, молитвы исполняющи, днесь веселящися, в храм Господень, яко сущий храм Бога Слова и Матерь Чистую.
[Перевод с церковно-славянского языка]
Всех ныне Анна обручает Радости, печали проти-воположный плод произрастив – Единственную Приснодеву; Ее же и приводит ныне по обету в храм Господень, веселясь, как Матерь Чистую и истин-ный Храм Бога Слова.
(Из интервью с Андреем Мерзликиным // Звезды о небе)
” – «Прийти к вере» – для меня это слишком сильное выражение. Правильнее было бы сказать «во-церковление».
Вера – это все-таки дар Божий… Ес-ли бы мне нужно было сыграть состояние покаяния, я играл бы внутреннее ощущение человека, который сильно вспотел и теперь страшно хочет помыться, но ни одного душа на сто километров вокруг нет. Имен-но на это, по моим ощущениям, похоже чувство по-каяния, а вожделенный душ – это исповедь.
Я очень хорошо это состояние помню. В первый раз совер-шенно неожиданно пережил его, когда был студен-том ВГИКа. Та оголтелость, с которой мы пытались «познать жизнь», входила в прямое противоречие со всем тем, что в меня вкладывали родители. Же-лание «опуститься» так, чтобы достать самого нрав-ственного дна, было обострено до предела.
И я опу-скался. К этому располагала и актерская профессия: «А как же, нужен жизненный опыт, чтобы было, на чем строить образ…» И этот опыт я жадно хотел по-лучить. И в определенный момент у меня появился этот опыт, и стало необходимо его от всех скрывать.
До какой-то черты я бравировал этим опытом, но тут вдруг возникла вещь, которая просто ужаснула. За-хотелось от самого себя спрятаться. И именно в от-вет на это пришла совершенно новая, переворачи-вающая мысль: «Хочу выбраться! Хочу помыться!» Но что делать? К кому с этим идти? Маме о таком не расскажешь, это может ее расстроить. Друзьям? Они могут не понять масштаба «трагедии», да и неудоб-но…
И тут в какой-то беседе я услышал, как моя зна-комая с жаром рассказывала о своем духовном от-це. Содержание этого понятия я представлял смутно, но зато очень четко почувствовал, что страшно этой знакомой завидую. У нее есть что-то таинственное, привлекательное и… кажется, спасительное.
Пое-хал – ни много ни мало – в Троице-Сергиеву Лавру. Трясся в электричке, стоял в длиннющей очереди на исповедь – и наконец подошел к монаху. Начал что–то стихийно говорить. А он вдруг меня перебивает: «Первый раз на исповеди?» – «Да…» С каким жаром он начал меня отчитывать, до сих пор помню… Стою, не понимаю ничего… Потом спрашивает: «Готовил-ся?» – «А это как?» Тут он буквально с криком вы-гнал меня из храма… (Смеется.)
– Именно из-за таких случаев многие люди относятся к священникам, мягко говоря, скеп-тически…
– Какое скептически! Да я был просто разозлен! Я, такой сознательный, пришел рассказать о том, какой я гадкий, и что?! И ради чего я трясся в элек-тричке и стоял в очереди? Это я сейчас вспоминаю об этом с улыбкой, а тогда я был вне себя. И решил: не нужна мне ваша помощь. Ноги моей здесь не бу-дет.
Теперь понимаю: это был Промысл… Казалось, монах был неправ, когда повел себя так недруже-любно и выгнал из храма человека, который тол-ком ничего еще о церковной жизни не знал. Ведь так можно на всю жизнь от Церкви оттолкнуть. Но у Бога не бывает ничего случайного. И лично мне именно такой опыт был просто необходим.
– Почему?
– Это было единственное средство, чтобы я при-шел к пониманию, зачем мне Церковь. На контрас-те с таким первым опытом я вскоре пережил нечто совсем другое.
Однажды на Рождество мама пред-ложила сходить в храм недалеко от дома. Просто зайти, постоять. Зашли. Стоим. И вдруг я вижу, как пожилой священник делает мне знак рукой: мол, подойди. Я решил, что, раз зовут, надо подойти, мало ли что человеку нужно. Подхожу – и пони-маю: священник, судя по всему, предполагает, что я пришел исповедоваться. А я ничего даже сказать не могу. О чем? Да и зачем? Я вообще об этом не ду-мал. Но священник оказался опытным и начал го-ворить сам – за меня. И… я с трудом сдерживал сле-зы. Все, что батюшка говорил, стопроцентно в меня попадало. Буквально в каждую мою мысль, которая меня тревожила. То, что я сам для себя никак не мог сформулировать, священник выразил очень четко и назвал вещи своими именами. Он угадал даже то, что я не мог никому рассказать.
Во время этой испо-веди я сам не сказал ни слова. И в этот вечер впер-вые в жизни причастился. И потом после службы мы еще долго стояли и с этим батюшкой разговари-вали… Тот груз, который я в себе носил, его вдруг не стало. И тут бы мне сказать: «Я переродился, нача-лась новая жизнь». Но нет. Жизнь как раз осталась прежней. Через месяц я стал тем же самым Андре-ем, которым был раньше.
3-й день Рождественского поста. Духовное чтение
4-й день Рождественского поста. Духовное чтение
5-й день Рождественского поста. Духовное чтение
