Здравствуйте, дорогие посетители православного сайта “Семья и Вера”!
К познавательному просмотру (и прочтению) предлагаем очередной выпуск передачи “Беседы с батюшкой” телеканала “Союз”, гостем которой стал архимандрит Нектарий (Головкин), насельник Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры. Передача из Санкт-Петербурга.
Тема телепередачи: Православие в культуре и истории России
Ведущий диакон Михаил Кудрявцев
Записала Наталья Маслова
(Расшифровка выполнена с минимальным редактированием устной речи)
– Хотелось бы узнать подробнее о послушании, которое было на Вас недавно возложено.
– Прошло буквально два месяца с тех пор, как наш правящий архиерей, митрополит Варсонофий, издал указ о моем назначении директором Объединенного музея церковной истории при Санкт-Петербургской митрополии. Эта идея, видимо, уже была на его сердце, потому что он рассказывал мне, что, посещая нашу необъятную Родину, видел музеи во многих епархиях, а когда пришел к нам в митрополию, то удивился, что здесь музея нет. Таким образом, мое обращение к нашему дорогому Владыке, митрополиту Варсонофию, о создании музея получило отклик его сердца. Я думаю, с Божией помощью при Санкт-Петербургской митрополии будет действовать этот музей. Сейчас идёт ремонт и реставрация здания. Концепция была предложена правящим архиереем, который благословил, и она такова: роль Православия в культуре и истории России. Мы смотрим на тысячелетие истории необъятной, любимой всеми нами Родины: Руси, России, Империи, Советского Союза, Новейшего времени – и видим, что Православие пришло к нам как раз в период становления государственности. Незадолго до этого были призваны Рюриковичи представителями славян в 862 году. И буквально через сто лет Русь принимает Крещение при святом равноапостольном князе Владимире. Действительно, для наших восточных славянских племен, в то время разрозненных, необходим был некий скрепляющий, важный в духовной жизни элемент, и им стало объединение всех под одним знаменем Креста Господня – Православия. Разрозненные племена с удельными княжествами уже и при Рюриковичах враждовали, знаем и о борьбе за княжескую власть в Киеве.
И вот приходит христианство. Язычество отступает на второй план, оно еще не изжито. Проходит немало времени, чтобы оно ушло и осталось только на уровне фольклора, празднеств, которые сохраняются, кстати, и сейчас. Но мы уже на это не смотрим, как на нечто значимое для сердца человека и души, чтобы оно могло как-то влиять и к чему-то побуждать. Мы смотрим на это, как на предмет увеселения, с помощью которого можно было бы скрасить повседневную жизнь. Естественно, Православие приносит упорядоченность в мировоззрении наших предков-славян; они начинают постигать Живого Бога, уходит в прошлое страх перед природой, как мы говорим, идолопоклонничество. Идолы разрушаются, сбрасываются в реки, сжигаются. Остается то, что неуничтожимо ни огнем, ни мечом – Православие, которое приносит нам жизнь и истину. Господь говорит: «Аз есмь путь, и истина, и жизнь». В Священном Писании человек находит ответы на все вопросы жизни: для чего он родился и живет, чем он должен мотивировать свои поступки, к чему должен стремиться, как выстраивать свою повседневную жизнь. Это понимание также распространяется и на государство. Князь Владимир – личность; в язычестве он был иным, а в Православии кардинально меняется: думает, казнить или не казнить преступников, осознаёт, что нужно сдерживаться в винопитии, начинает помогать людям, развозить в праздники целыми телегами продукты нищим и нуждающимся. Вместе с Крещением Руси начинают строиться храмы, которые на нашей почве обретают уже новый облик. Целостный план неизменно принимается из Византии, но вносятся новые формы в архитектурный облик, исходя из природных возможностей и человеческого фактора. Например, в отличие от храма Софии в Константинополе, построенного в середине VI века, первый наш десятинный храм, Софии Киевская и Новгородская меньше размером. И на нашей почве в этих землях трудно, например, было использовать такие материалы, как белый камень и мозаика. Мозаика сама по себе дорогостоящая, да и мастеров не было. Со временем появляются в Софии Киевской мастера, украшавшие и храмы в Новгороде. Приезжают храмостроители, учатся местные умельцы, которые приобщаются к этой культуре. Мы видим перемену в государстве, так как евангельские законы переходят в государственную сферу отношений при святом Владимире, Владимире Мономахе, Ярославе Мудром и при всех мономаховичах до Калиты (их было около 15, в основном это великие князья, и мы видим роль их личностей). Действительно, личность играет в истории государства огромную роль, и Крещение Руси можно назвать важнейшим историческим актом личности князя Владимира. Александр Невский правил в период монголо-татарского ига, его вклад нельзя умалить или принизить: это был великий человек, князь, дипломат, воин. Важная духовная роль у наших подвижников, преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских, преподобного Сергия Радонежского и его многочисленных учеников. В трудное время татаро-монгольского ига и начала избавления от него влияние преподобного Сергия на князя Дмитрия Донского и его святые молитвы за наших воинов вдохновляют их и помогают спасти Русь от Мамая, который шел не только с целью ограбить, но и разрушить Православие. Это было для нас очень значимо. Мы не можем забыть Смутное время, когда Православие играло, пожалуй, главную роль в деле спасения Земли Русской: мы могли бы утратить православную веру и повернуться лицом к католичеству, что, к счастью, этого не произошло. Католики считают нас раскольниками, на деле являясь ими сами. Мы же отстояли свою веру. Александр Невский вел дипломатическую работу с монголами, даже Золотую Орду посещал, но отстаивал с оружием в руках страну от католиков. Это о многом говорит. Наши князья сохраняли веру Православную. Иоанн Грозный, казалось бы, такая личность противоречивая, а как много он сделал! Мне кажется, Карамзин и другие историки его оболгали, ведь это был очень грамотный человек, боровшийся за чистоту Православной веры, за объединение и укрепление Руси. Последующие времена показывают очевидную роль Православия в становлении российской государственности и культуры.
– Сейчас Вы озвучили идейное наполнение Вашего будущего музея. А что касается материальных артефактов, что Вы хотите показать тем, кто будет его посещать?
– Это вопрос для нас болезненный, и в то же время я благодарен Вам за этот вопрос. Формировать музей, не имея фондов или имея их недостаточно, – это трудная задача. Во-первых, концепция музея «Православие в истории культуры России» предполагает делать акцент на просветительских целях, предполагая образовательные в будущем. Сейчас мы видим, что многие музеи оснащены современным оборудованием. Можно, размещая на экранах в интерактивном режиме, показать целостно историю России и роль Православия на видеоматериалах, но этого недостаточно: нужно подкреплять информацию какими-то артефактами. Мы можем гордиться нашей архитектурой, иконографией, иконами Андрея Рублева и Даниила Чернова. Мы можем гордиться нашими церковными певческими традициями, задевающими душу: Валаамскими, Оптинскими, Киевскими и особенно постовыми распевами, придающими нам настроение именно светлой печали, а не уныния. Песнопения побуждают нас к деланию добра, возносят к горнему миру, и в них мы чувствуем отблеск ангельского пения. Да, наше пение не может быть таким же, как пение ангелов в Царствии Небесном, но талантливые церковные композиторы отразили то, к чему мы можем прикоснуться, пробуждая в себе умиление, светлую печаль по возвышенному, доброму, красивому.
Что мы можем продемонстрировать в музее? Икону, облачение, богослужебную утварь, интересные экземпляры книг, рукописных и печатных. Все это могло бы стать хорошей экспозицией в музее. А ещё хотелось бы видеть в нём облачения наших правивших и правящего Патриархов: Кирилла, Алексия I, Алексия II, Пимена, святителя Тихона. Если эти облачения были бы представлены, были бы рады мы, наши горожане и гости города.
Немного об иконе. Я думаю, что отреставрировать её можно, а чтобы она пришла к нам — это уже труднее. Иногда икона для владельца кажется почти утраченной, но это не так: как правило, надлежащая реставрация обычно возможна. Некоторые боятся принести икону в музей, потому что она станет музейной экспозицией и перед ней нельзя будет молиться. Но это будет не светский музей, а музей при митрополии, и мы не исключаем возможности разместить иконы так, чтобы перед ними можно было молиться. То же касается и богослужебной утвари, и предметов прикладного искусства. Все может быть полезно нам, что посчитает нужным телезритель разместить у нас.
Планируется при музее открыть отдел современного искусства. Почему? Музей предполагает приобретение, хранение, изучение, реставрацию раритетов. Но ведь в современном искусстве сейчас много выдающихся художников, керамистов, представителей всех разновидностей прикладного искусства. Их работы можно экспонировать, тем самым стимулируя художников на творчество и на возможность сохранения художественных традиций, а также сохранения имени художника и памяти о нём в потомках. От этого будет большая польза.
– Скажите, на кого будет ориентирован музей? Вы сказали, что это жители и гости города. Как они будут узнавать о музее?
– У нас есть средства продвижения тех или иных идей. В частности, я директор издательства Александро-Невской Лавры. У нас печатная типография, которая в городе была учреждена одной из первых и существует уже более 300 лет. Я не люблю слово реклама, но донести до читающих о музее будет возможность. Если мы сформируем какие-то экспозиции, выставки, то люди будут постепенно узнавать о них. Предполагаем ориентироваться на школьников, вести просветительскую деятельность не только для воцерковленных, но и для пребывающих ещё вне церковной ограды людей. Музей мог бы стать площадкой для обсуждения тех или иных вопросов. Я думаю, и Владыка поддержит: сделать небольшую экспозицию и беседы, например, на Шестоднев, рассмотрев картину мира с точки зрения христианства и науки. Ломоносов сказал, что наука и религия — две сестры родные, которые не противоречат друг другу, а одна другую дополняют. Картина мира — это биология, физика, астрономия, математика. Показать и понять, как мы представляем себе мир Божий и как ученые. А ещё есть много интересных наук – библейская археология, история Церкви, история культуры, и опыт и знания каждой из них можно творчески реализовать на музейной площадке.
– Я думаю, это будет очень интересно и полезно!
– Когда я обменивался этими идеями, то получал горячую поддержку, ведь роль Православия в истории и культуре нашей страны очевидна, и об этом нужно говорить, доводя информацию до школьников и взрослых.
– Насколько я понимаю, Вы призываете телезрителей тоже поучаствовать в становлении музея, передав предметы, претендующие на роль экспонатов. Номер телефона Объединенного музея церковной истории, директором которого является отец Нектарий, 8(812)274-18-24. Отец Нектарий будет очень признателен всем, кто примет участие в его становлении. Наверно, с чего-то нужно будет начинать. Когда будут готовы помещения? Что первым Вы хотели бы сделать?
– Я обращался в Музей истории религии к директору Любови Александровне и в Эрмитаж. Можно было бы заключить договоры о сотрудничестве с другими музеями и делать выставки на их площадках, на территории Эрмитажа, Музея истории религий и у нас. Мы готовы и рады принять из этих музеев временные выставки, тематически связанные с нами. У нас есть галерея правящих архиереев, она сохранена. В свое время митрополит Никодим разместил ее в Духовной академии. Есть иконы, но, как я уже говорил, необходимо оборудование, которое является важной составляющей частью любого музея. Уже сейчас есть люди, которые отзываются, предлагают помощь и сотрудничество с нами. Хотелось бы, чтобы Святейший Патриарх Кирилл (я воспользуюсь этим обращением), если есть такая возможность, предоставил нам облачения Патриархов, а также саккосы, митры, носимые ими. Это уже была бы цельная экспозиция, интересная для посетителей. Хотелось бы (может быть, и много прошу), учредить попечительский совет и пригласить в него Святейшего, митрополита и градоначальника.
– Если говорить о Православии в культуре и истории, не всегда у нас были белые страницы, были и черные. Например, советское время гонений на Церковь, когда пытались разрушить преемство. Будете ли Вы об этом времени создавать какую-то экспозицию?
– Сила Божия в немощи совершается. Храмы разрушались, иконы уничтожались, священники расстреливались, погибали в безвестности, в ссылках, тюрьмах. Проходят гонения – и вырастают новые храмы. Гумилев сказал: «Оставьте Христа, если это дело разбойника и самозванца, оно разрушится, а если это дело Божие, не страшно ли быть богоборцем?» Богоборчество не прошло, Господь промышляет о нас. Он наказал наших предков за грех отступления, цареубийства, за то, что мы не сохранили династию Романовых, помазанников Божиих, царскую семью, за то, что не лучше выглядели среди духовенства некоторые его представители (большинство же было исповедниками). Для примера в Ленинграде (в советский период времени так назывался Санкт-Петербург), существовало всего 14 храмов и соборов на пятимиллионный город. Кто хотел, мог прийти в храм. Я родился в 1954 году, был воспитан в советской школе, но без храма задыхался, для меня Церковь был потоком свежего воздуха, то, мимо чего невозможно было пройти. Церковную литературу было почти не найти, но мы сами печатали и мужей апостольских, и учителей, и отцов церкви на обычной ручной печатной машинке по 5-6-7 экземпляров зараз. Аскетическую литературу печатали, переплетали, читали и обменивались ею. Таким образом, Слово Божие, святоотеческое толкование было для нас так дорого. Сейчас очень много литературы, и она не так ценится, мы же ценили. Сравнить блага мира сего и слово Божие просто невозможно. Можно приобрести весь мир, но душу погубить. Ценность, ни с чем не сравнимая, – Слово Божие, Божественное откровение. Бог говорит о Себе, Своей воле, Он открывает нам Себя, и мы постигаем Его Таким, Каким Он хочет нам открыться, но главное, Он указывает нам путь, смысл жизни и говорит о спасении нашей бессмертной души.
– Как Вы считаете, преемство, которое было до революции, нарушено советским временем?
– Если мы говорим о богослужении, то нет: оно сохранялось. Не все священство было уничтожено, поэтому литургическая жизнь не прерывалась. Я был рукоположен в 1984 году в диаконы, а в 1985 – в иереи, служил в храме Покрова Божией Матери в селе Борисово Старорусского района Новгородской области (тогда была епархия Ленинградская и Новгородская). Митрополит Антоний (Мельников) возглавлял нашу епархию в период моего рукоположения. Моим благочинным в Старой Руссе был отец Клавдиан, тогда ему было около 90 лет, а рукоположен он был до революции. Как благочинного я его приглашал на Престольный праздник в Старую Руссу и наблюдал за чином его богослужения: иногда он делал какие-то назидания диакону, как правильно держать дискос, как его нести, давал другие советы. Мне было очень приятно, что я вижу перед собой человека, прошедшего нелегкий путь (он 17 лет провел в тюрьмах и ссылках). Погребен отец Клавдиан в Псково-Печерском монастыре в пещере, и, если смотреть на храм пещерный, с левой стороны можно найти надпись – «архимандрит Клавдиан». Я его считаю своим первым духовным учителем. Рукополагал меня архиепископ Мелитон, также в годах, назидающий и наставляющий, тоже проведший много лет в тюрьмах и ссылках. Я рассказываю о себе, другие священники тоже получали знания и навыки в богослужении. Певческая церковная традиция вообще не прерывалась. В богослужебном направлении провала нет, мы не начинали с нуля. Церковная традиция передавалась и в советское время. Нравственные ценности очевидны, но многие храмы и иконы, к сожалению, были утрачены или уничтожены. Сейчас есть очень хорошие иконописцы, которые, опираясь на образцы, могут создавать и творить что-то новое. Православный мир не лишился талантов, их очень много и в наше время.
– Что Вы думаете о 90-х годах, когда началось интенсивное строительство храмов, ведь часто звучат упреки, что акцент был сделан на строительстве, а не на проповеди и катехизации того потока людей, который хлынул в Церковь?
– Мы видим пример Христа Спасителя, Который посещал службы в Иерусалиме. Помните беседу с самарянкой, что скоро будут поклоняться не на горе сей и не в Иерусалиме, но в духе и истине. Но мы знаем, что богослужения невозможно проводить на полях: необходимо иметь какое-то помещение, которое имеет символическое значение. Например, Святая Святых – за иконостасной оградой, что означает горний мир, Церковь торжествующую. Сам храм означает Церковь воинствующую, мы боремся со своими грехами, пороками. Мы видим лики святых, которые были здесь, на земле, а теперь пребывают в славе Божией, и обращаемся к ним как к ходатаям. Когда мы строим храм, появляются талантливые люди, архитекторы, строители, иконописцы, а также жертвователи, которые хотят внести свою лепту в созидании дома Божиего. Без храма не обойтись, это место совершения Таинств, славы Божией, Литургии. Любовь наша к Богу побуждает нас к деланию, творчеству. Мы Ему несем все лучшее и прежде всего, конечно, наши сердца, души. Мы в храме очищаемся от наших грехов, стараемся приобщиться благодати Духа Святого.
– Звонок от телезрителя: «В последнее время Православие в России возрождается, возрождается и сама Россия. Как Вы считаете, возможно ли в нашей стране возрождение монархии?»
– Монархия возможна, если народ будет готов её принять. Представьте себе французскую революцию. Мы или монархисты, или те, кто примкнули к другой стороне. Началось антимонархическое движение, которое породило в Европе ряд других революций. Из всех типов правления, которые мы наблюдаем во все времена и во всех государствах, на мой взгляд, монархия — это наиболее приемлемый тип государственного управления, если, естественно, монарх твёрдо опирается на веру Православную. Для меня такой тип государства ближе, хотя сейчас многие выступают за демократию. Если серьёзно подходить к идее возрождения монархии в России, то лично я на сегодняшний день не вижу возможных преемников из династии Романовых. Теоретически это было бы прекрасно, но на практике и народ не готов, хотя всё в руках Божиих.
– Сейчас преподаются в школе основы православной культуры. Как Вы считаете, они помогают молодым людям прийти в Церковь или, наоборот, воспитывают некоторое пренебрежение?
– Основы православной культуры преподаются только в 4-5 классах. Я не знаю, кто преподает и как, но очень важно, верующий или неверующий учитель. Сейчас говорят, что это повод веру Православную насаждать в школе. Это не так: детям предлагается знакомство с основами православной культуры, а как они применят эти знания — это второй вопрос. Я считаю, что преподаваемых знаний слишком мало, да и не во всех школах есть возможность вести этот предмет. Не изменит в целом картину нашего представления о мире и то, что мы хотим донести до детей. Я овдовел в 2009 году, в 2010 принял монашество. У меня двое детей и трое внуков. Внучке моей 13 лет, пойдет в 5 класс. Бояться надо не этого предмета, а того духа, который сейчас во многих школах. Она говорит: «Дедушка, у нас в школе, кроме меня, все ругаются, произносят плохие слова». Вот такой факт. Она у меня хорошо учится, без троек, есть четверки, у неё прекрасный почерк, быстрее всех читает в классе и может читать в день до 200 страниц. Меня поразили эти её слова, сказанные мне недавно. Я родился в 1954 году, в школе мы не произносили, тем более при девочках, грязные слова. Тогда это было просто невозможно, а сейчас это так. Нравственный обвал у детей. Что мы видим в детях? Соперничество в одежде, потребительство. Единообразие формы в школе хоть как-то решило бы этот вопрос. Потом, наверно, необходимо преподавание основ православной культуры в старших классах. Однажды в 1990 году меня пригласили в 10-й класс. Тогда священники в школу не ходили, но после празднования 1000-летия Крещения Руси меня дважды приглашали. Я беседовал 45 минут в 10-м классе. Провожая меня, завуч сказала: «Я впервые присутствовала на уроке, когда дети тихо сидели и ни разу даже не повернули голову в сторону. Они так внимательно слушали Вас». А она была уже в возрасте, перед пенсией. Конечно же, я думал тогда, о чем говорить с детьми: за 45 минут нужно сказать что-то очень важное, главное. Дети внимательно слушали, они еще не были испорчены последствиями перестройки, реформ образования, это были ещё советские дети. Казалось бы, советское время, Церковь гонима, меня неоднократно увещевали уполномоченные, давили, назидали, чтобы я не реставрировал Борисовский храм, когда пришел туда в 1985 году. При посещении больных я не имел права общаться с родственниками, говорить с ними о вере, не имел права служить панихиды на кладбище. Многое-многое мне запрещал уполномоченный по делам религии в Новгороде, но я делал все наоборот. Такой характер: слушать, а делать все наоборот. Меня Владыка Алексий, будущий Патриарх, выручил: перевел в Ленинградскую область, после того как я отреставрировал Борисовский храм. А в Ленинградской области в войну погибло много наших солдат, и мы служили панихиды. Мои прихожане говорят: «Батюшка, Вас только успели назначить, Вас же уберут, не делайте этого». Я говорю: «Пойдемте, можно», – подумав, что, если кто-то осведомляет уполномоченного, после этих моих слов не пойдут осведомлять. И действительно, никто не доложил.
Благословение Господа нашего Иисуса Христа, и любы Бога Отца, и причастие Святаго Духа буди со всеми вами!
“Прочитанная книга должна приносить пользу душе”
