Школа добродетелей. Рассказы монаха Варнавы

ШКОЛА ДОБРОДЕТЕЛЕЙ. Рассказы. КНИГА IV. Страница 4-я

Здравствуйте, дорогие дети и родители!

Приветствуем Вас на страницах православного сайта “Семья и Вера”!

Перед Вами исторические рассказы известного российского писателя монаха Варнава (Санина) из серии “Школа добродетелей”, которые предлагаем прочесть вместе со своими чадами/внуками для всеобщего назидания.

Школа добродетелей, рассказы монаха Варнавы

КНИГА IV. Страница 4-я

Заглавие, перо, лист, пергамент

ТАКОЕ ВРЕМЯ…[1]

Старший сын Агафокла – Алфей, совершил непростительную ошибку.

Отцу, срочно отбывавшему на корабле с товарами в Боспорское царство, некогда было сразу разбираться со всем. Но он пообещал, по возвращении, наказать его самым строгим образом, вплоть до лишения права наследства!

Хотя мальчику было всего 10 лет, он уже действительно считался законным наследником состояния своего отца – владельца гончарной мастерской в небольшом приморском городе Томы, расположенном на самой границе с воинственными варварскими племенами.

Наследство было немалое.

Ведь мастерскую они держали большую.

В ней на хозяина работало целых десять рабов!

Семь взрослых и трое детей.

Только не лишение наследства и то, что отец передаст его младшему сыну, пугало Алфея.

А то, что, судя по словам Агафокла, ему придется навсегда расстаться со своим лучшим другом.

Дело было в том, что он подружился со своим ровесником – тихим и мирным сирийцем Буллом.

И все-то бы ничего…

Да беда была в том, что мальчик являлся их рабом.

В этом и заключалось его преступление.

Конечно, на людях они не показывали своей дружбы.

Но разве что утаишь в собственном доме, каким бы большим он ни был?

Кто-то увидел, как господский сын делится с мальчиком-рабом вкусной едой и что они вместе играли.

Может, то были завистливые работники из мастерской или домашние слуги.

А то и младший брат, известный любитель поябедничать.

Так или иначе, тайное стало явным.

Прознал об этом отец.

И страшно разгневался.

Алфей с ужасом, причем не столько за себя, сколько за друга, которому грозило бичевание у позорного столба в центре двора, ожидал его возвращения.

Но…

Агафокл неожиданно вернулся на удивление добрым и мирным.

Уж очень удачным было на этот раз его плавание.

Сначала он выгодно сразу сбыл все свои товары.

Затем купил на вырученные деньги новые.

Еще более успешно перепродал их в другом месте.

И наконец, прибыл с такой суммой, о которой даже мечтать не мог!

Поняв, что сурового наказания им с Буллом удалось избежать, Алфей решил воспользоваться таким моментом и попросил отца отпустить своего друга на свободу.

Увы!

Хоть у Агафокла и было самое прекрасное настроение, но он наставительно и с упреком сказал:

– Нельзя. Не могу. Мы господа. А они – рабы! Так уж устроен этот мир…

И без промедления продал Булла жестокому скупщику невольников, который отправлялся далеко-далеко, в другое царство…

А еще через несколько дней на Томы внезапно напали варвары.

Их набег был столь неожиданным и стремительным (а может, тут имело место чье-то предательство из своих!), что город не успел отразить этот дерзкий набег.

И Агафокл с семейством даже толком понять ничего не смогли, как оказались в плену.

А потом – и уводимыми на продажу в далекую Скифию.

– Отец! Но за что? Почему?! Как же так?!! – обнимая плачущего младшего брата, сам со слезами на глазах простонал Алфей.

И… вновь услышал все те же слова, разве что сказанные теперь уже не надменным, а горестным тоном:

– Что делать, сынок? Уж таково время! Мы – рабы. А они – господа…

______________________

[1] 2-й век до Рождества Христова.

Заглавие, перо, лист, пергамент

КАМЕНЬ ПРОДАЖИ

На камне продажи[2] стояла, бывшая совсем недавно самой счастливой, большая и дружная семья.

Отец.

Мать.

И пятеро детей.

Три сына и две дочери.

Самой старшей – тринадцать лет.

Младшему всего три годика…

Войско непобедимого Рима захватило их царство.

Сожгло непокорную столицу.

Разъяренный оказанным сопротивлением, а также, чтобы дать наглядный урок всем другим, полководец-легат приказал своим воинам даже окрестные поля засыпать солью, чтобы на них больше ничего не произрастало.

А всех пленников провести в своем триумфе по «Вечному городу» и затем – продать в рабство.

В связи с этим, на площади городского рынка собралось великое множество покупателей со всего Римского мира.

И просто любопытных зевак.

Рыночные надзиратели зорко следили за пленниками, хотя тем просто некуда было бежать.

Глашатаи, больше по привычке, чем того требовала необходимость, на все голоса расхваливали, как они называли вчерашних свободных людей, «товар».

Цены, благодаря огромному количеству пленников, были на редкость низкими.

И поэтому торг, без всяких уговоров и скидок, шел быстро.

Выведенная на камень продажи семья поначалу, пока продавали других, стояла обнявшись.

Но бдительные надзиратели вскоре оторвали всех друг от друга.

И, недвусмысленно угрожая плетьми, разрешили только стоять рядом.

Только… надолго ли?

Надежд на то, что среди этой бушующей массы римлян найдется хоть один сердобольный человек, который пожалеет их и купит всех вместе, не было.

Самый младший еще ничего не соображал.

Зато остальные прекрасно понимали: одному покупателю нужен будет отец, который, несмотря на то, что его голова была перевязана от полученных ран, выглядел очень сильным, выносливым человеком, а значит, ценным работником.

Другому – мать.

Сразу видно, прекрасная мастерица на все руки.

Третьим – дети постарше: в подмастерья ремесленникам.

Даже маленький, и тот, имел, по напоминанию глашатаев, свою неоспоримую выгоду. Ведь со временем он станет самым послушным рабом, так как не вспомнит, что был когда-то свободным, и никогда не захочет сбежать…

Наконец, был объявлен торг и на эту семью.

Не сговариваясь, все они крепко-накрепко прижались друг к другу и, рыдая, стали прощаться.

Навсегда!

Ведь неизвестно было, в какие страны и города развезут их новые господа.

В то жестокое, которого мы, живущие ныне и жалующиеся на свои трудности, теперь и представить не можем, время…

_________________________

[2] Так назывался высокий помост на рыночной площади, на котором продавали рабов.

Заглавие, перо, лист, пергамент

МИЛОСТЫНЯ

Девятилетний Евсей из Массилии, забежав, от нечего делать, с друзьями в порт, за которым бушевало штормящее море, увидел голодного, мокрого и стучавшего зубами от того, что совсем замерз, человека.

Это был моряк, только что потерпевший кораблекрушение и чудом оставшийся в живых.

Протягивая дрожавшую ладонь, он просил… нет – умолял о помощи.

Но, увы!

В порту, как всегда, было многолюдно.

Но все, словно не замечая его, шли мимо.

Купцы жаловались друг другу на то, что из-за непогоды терпят убытки.

Самые нетерпеливые искали отчаянного капитана, который рискнул бы вывести свое судно на такую высокую волну.

Детвора просто посмеялась над нищим.

И только один Евсей, отстав от ребят, остановился и принялся во все глаза глядеть на безнадежно опустившего голову моряка.

А потом он достал из тайничка в одежде свою заветную драхму[3], его единственное сокровище, которое подарили ему на день рождения родители.

И… протянул несчастному.

С какой же благодарностью тот схватил монету и даже принялся целовать подавшую ее руку…

Евсей испуганно выдернул пальцы и услышал дружный детский хохот.

Теперь уже мальчишки смеялись над ним.

Дома его жестоко побил веревкой отец.

– Ты что, не знаешь, что милостыня – непростительная слабость для уважающего себя человека? – приговаривал он так, чтобы сын хорошенько запомнил это. – Я не хочу, чтобы над моим сыном смеялись, а потом он сам, раздав все, сделался нищим!

Даже очень любившая и баловавшая Евсея мама, и та, не стала утешать его.

«Отец прав – так было всегда!» – говорил ее взгляд.

И все равно, несмотря на боль и то, что никто не понял его, Евсей ощущал себя почти счастливым.

Так радостно и легко было на сердце.

И наверняка он был бы полностью счастлив, если б вдруг узнал, что именно в это самое время, в далекой от Массилии и всего остального жестокого мира, Палестине вышел на проповедь долгожданный Мессия-Спаситель!

И что Он говорил не только о доброте, сострадании и о том, что следует подавать милостыню.

Но и в век всеобщего зла – о Любви.

Причем, не временной, как все и вся на этой земле.

А – Вечной!

______________________

[3] Древнегреческая серебряная монета. Ее покупательная способность была весьма высока: на нее день, а то и два могла прожить семья из нескольких человек.

Окончание с узором

ШКОЛА ДОБРОДЕТЕЛЕЙ. Рассказы. КНИГА IV. Страница 1-я

ШКОЛА ДОБРОДЕТЕЛЕЙ. Рассказы. КНИГА IV. Страница 2-я

ШКОЛА ДОБРОДЕТЕЛЕЙ. Рассказы. КНИГА IV. Страница 3-я

Перо, пергамент, зазлавие, окончание

<< На главную страницу                На рубрику монаха Варнавы>>