Школа добродетелей. Рассказы монаха Варнавы

ШКОЛА ДОБРОДЕТЕЛЕЙ. Рассказы. КНИГА VI. Страница 4-я

Здравствуйте, дорогие дети и родители!

Приветствуем Вас на страницах православного сайта “Семья и Вера”!

Размещаем 4-ю страницу исторических рассказов известного российского писателя монаха Варнава (Санина) из серии “Школа добродетелей”, которые будет полезно прочесть вместе со своими чадами/внуками.

Школа добродетелей, рассказы монаха Варнавы

КНИГА VII. Страница 4-я

Заглавие, перо, лист, пергамент

МИГ И ВЕЧНОСТЬ

В День Господень[1] по всей необъятной Римской империи христиане шли на свою ночную службу.

Шли, как всегда, не зная, вернутся ли они или нет обратно домой.

И до этого государство ставило их вне закона.

Но, в течение полутора веков, за исключением отдельных массовых гонений – терпело, словно бы сквозь пальцы глядя на то, что христиан с каждым годом становится все больше и больше, что их уже много не только среди простой бедноты и богатых купцов, но даже в числе высшей знати.

Из уст в уста передавались слова римского префекта, с нескрываемой иронией сказанные им говорившему сенаторам о своей вере, мученику Аполлонию: «Довольно философствовать. Мы полны восхищения. Теперь, Аполлоний, вспомни этот декрет сената, который нигде не терпит христиан!»

Это – государство.

А сам народ в любом стихийном бедствии тут же охотно обвинял христиан.

Подстрекаемые жрецами, да и в своих интересах, люди кричали, что это боги гневаются на них из-за распространения новой веры и требовали жестоко наказать виновных.

Лучше всего отдав их в цирк для растерзания дикими зверями – на потеху толпе!

Но с ними власти соглашались еще не всегда.

Хотя такие казни были не редки.

В наступившем же III веке император Септимий Север издал эдикт, запрещавший под угрозой смерти всякое обращение в христианство.

То есть, государство сделало тем самым серьезную попытку остановить рост новой веры.

Сначала в тюрьмы и на расправу стали забираться оглашенные[2] и недавно крещенные люди.

А потом, как это нередко бывает и в других случаях, под предлогом такой дозволенности, начались преследования всех…

… Вот и шли христиане в храмы, которые были где в катакомбах, где в тайных частных домах, не зная своей дальнейшей судьбы.

Временной, как говорили они друг другу, но – не Вечной!

Поэтому шли радостно.

Как от ожидания встречи со Христом здесь, на земле, во время причащения, так и, если Он сподобит их мученического венца уже прямо сегодня, в Небесном Царстве – навечно!

Шли взрослые.

Шли вместе с ними дети.

Мало чего они успели узнать и почувствовать в свои 5, 7, 10, 12 лет…

Однако, благодать Божия уже так просветила их сердца, что они, как и их родители, жаждали неизмеримо большего – для чего, собственно, и создана, пришла в этот мимолетный мир человеческая душа.

Кое-кто, правда, тревожно оглядывался и с опаской косился по сторонам: не видно ли римских воинов?

Жить, конечно, и здесь хотелось.

И боль – страшна.

Точнее, простой человеческий страх перед болью.

Видя, как перед казнью пытали уже выданных судьям христиан, идущие знали, что Господь укрепляет верных Ему людей так, что они, будто не замечая никакой боли, смеются над стараниями палачей!

Об этом наиболее сильные и говорили менее стойким…

А один из мальчиков, после того, как его успокоили взрослые, неожиданно спросил у пресвитера:

– Неужели когда-нибудь люди смогут, ничего не боясь, не таясь, как сейчас мы, ходить на службу Богу?

Пресвитер был исповедником, то есть жестоко пострадавшим за веру, но не до самой смерти, и, о чем было хорошо известно, – прозорливым священником.

Он никогда не отвечал сразу.

Но только, словно поразмыслив, а на самом деле, конечно же, помолившись, немного погодя.

Вот и теперь…

Он помолчал, чуть приметно шевеля губами.

Наконец, точно увидел что-то, открытое лишь ему далеко-далеко вдали.

И, радостно улыбнувшись, сказал:

– Милостив Господь, время такое непременно настанет! Храмы – большие красивые, вы даже не представляете, какие прекрасные Божии храмы! – будут открыты для всех! Для каждого из живущих на всей земле людей! Но…

Тут священник вдруг нахмурился и печально вздохнул.

Не о себе и своей, до конца верной Христу, пастве, так как они уже подошли к малозаметной пещере, в которой была их церковь.

А о далеких потомках:

– Но… только все ли они будут ходить в них?..

________________________

[1] Так первые христиане называли каждый воскресный день.

[2] Оглашенные (от слова огласить, то есть, сделать гласным) – в христианской церкви люди, готовящиеся к принятию крещения и наставляемые в вере.

Заглавие, перо, лист, пергамент

ВЫСШАЯ СИЛА

Две вести пришли в маленький древнерусский городок.[3]

Сначала – страшная, что приближаются, все предавая на своем пути погибели и огню, несметные полчища Тамерлана.

Она заставила побледнеть даже самых храбрых мужчин. Конечно, они испугались не за себя – чего бояться, если положишь жизнь за други своя, то есть проявишь высшую любовь, которую заповедал Христос. А – за своих родителей-стариков, верных жен, малых детей…

Ведь этот Тамерлан, или – Тимур, как его еще называли, в любом случае, переводя это имя с монгольского, как «железо», не щадил никого. И взяв крепость – неважно, боем или хитростью, подчас приказывал своим воинам выстраивать целые пирамиды из голов побежденных…

Говорили, что однажды, он целых полмесяца не мог взять в чужих землях оказавший стойкое сопротивление город. И все потому, что его защитники метко поражали неприятеля стрелами. Тогда этот коварный полководец предложил жителям перемирие на условии, что они передадут ему 12 тысяч своих стрелков для какого-то своего похода. Эти воины тотчас были отправлены к нему. Но… он приказал отрезать у каждого из них большой палец на руке, после чего отправил назад в город, который вскоре был взят им приступом. Собрав жителей, он повелел умертвить всех, кто был старше 14 лет. Затем вывел детей и женщин в поле, где отделил мальчиков и девочек, младше семи лет. После этого он приказал своим воинам давить их своими конями. Те отказались. И тогда Тамерлан сам направил на детей своего коня, с угрозой спросив воинов – осмелится ли кто не последовать за ним? Чтобы не казнили их самих, они были вынуждены последовать его примеру. Ведь, по заведенному Чингиз-ханом закону, такой отказ наказывался лютой смертью. В конце концов, «железный» завоеватель велел поджечь город, а оставшихся детей и женщин, вместе с захваченным скотом, угнал в свою столицу.

Вот такой сильный и беспощадный враг шел на Русь!

Никаких надежд противостоять ему у русских людей не было.

Да, не так давно они одержали победу на Куликовом поле.

Но – сколько лучших воинов полегло там!..

И потом – был опустошительный поход хана Тохтамыша, который дотла сжег Москву и которого, кстати, разгромил еще более могущественный Тамерлан.

Было, от чего пригорюниться жителям городка и начать с плачем прощаться друг с другом…

Однако, вслед за первой, вскоре пришла вторая – утешительная, весть.

Как сказали сведущие люди, сын Димитрия Донского, великий князь Василий Димитриевич, с высшим духовенством, повелели спешно, но чинно, крестным ходом, перенести из Владимира в Москву чудотворную икону Пресвятой Богородицы.

Ту самую, которую некогда привез на север из южных земель князь Андрей Боголюбский.

Чтобы сама Царица Небесная, Своей, выше любой земной, силой защитила столицу, города, веси и русских людей!

Узнав об этом, все, кто мог, тут же устремились туда, где за 40 верст от их городка проходила дорога на Москву.

Ну, на кого еще можно было надеяться?..

На чью помощь, когда сам великий князь понимал, что ему не защитить ни своих подданных, ни Москву…

Люди ждали совсем недолго.

Посланные, действительно, спешили.

И вот он, Крестный ход!

Вот она, святая икона!

Мужчины, женщины, дети, как подкошенные повалились на колени и стали слезно взывать к Пресвятой Богородице:

– Матушка Владычица! Помоги!..

– Защити!!

– Спаси!!!

Прошло еще немного времени.

И – новая весть!

– Чудо! Чудо!!! – радостно обнимая друг друга и плача теперь уже от счастья, твердили люди.

А как это можно было объяснить иначе?

В тот самый день,[4] когда москвичи встречали чудотворный образ, Тамерлан уже готовый начать наступление, вдруг, ни с того, ни с сего, повернул свои полчища назад и, словно пущенная из быстрого лука стрела, покинул Московское княжество.

А потом – и вовсе, не останавливаясь ушел русской земли.

Узнали об этом жители городка (да одного ли его?) и – снова в путь!

Только уже не за 40, а все полторы сотни верст.

Прямо в Москву.

Зачем?

Как это – зачем!

Благодарить Царицу Небесную за то, что она умолила Своего Сына и Бога.

И – спасла… спасла – от верной погибели и полного уничтожения не только Москву и их, но и всю Святую Русь!

Спасла не первый раз.

Но, как все прекрасно понимали, далеко не в последний…

_______________________

[3] Это было летом 1395 года.

[4] 26 августа, или 8 сентября по новому стилю.

Окончание с узором

ШКОЛА ДОБРОДЕТЕЛЕЙ. Рассказы. КНИГА VII. Страница 2-я

ШКОЛА ДОБРОДЕТЕЛЕЙ. Рассказы. КНИГА VII. Страница 3-я

Перо, пергамент, зазлавие, окончание

<< На главную страницу                На рубрику монаха Варнавы>>