Рассказы о. Варнавы. Книга 4-я. Страница 2-я
Здравствуйте, дорогие посетители православного островка “Семья и Вера”!
Перед Вами 2-я страница четвертой книги назидательных рассказов известного российского писателя и поэта монаха Варнавы (Санина), в которых повествуется о милости Божией!
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ. Страница 2-я
СПАСЕНИЕ
Сломалась однажды прекрасно налаженная жизнь у человека, которого я знал, как едва ли не самого себя![1]
До этого он вполне успешно занимался пусть не дающим огромные барыши, но вполне надежным и честным бизнесом.
Но вот — один к одному — пошли скорби.
То ли его, как теперь принято говорить, подставили.
То ли сам он неосторожно подставился.
Да так, что пришлось прятаться от еще вчера заверявших в вечной дружбе бывших компаньонов.
А тут еще и близкие родственники умерли едва ли не в одночасье!
Словом, забегал он по России.
Запил от отчаяния.
Пил…
Пил…
И… очнулся в каком-то городе, чуть больше села.
В гостинице.
Без денег.
И вот что удивительно: единственный люксовский номер ему почему-то не день или два — месяц! — предоставляли бесплатно.
Вино и все другие удовольствия — тоже откуда-то брались без ограничения.
Словно кто невидимой рукой поставлял все это ему.
Жизнь шла словно в пьяном угаре.
Но вот однажды ночью проснулся он совершенно трезвым.
Сначала даже удивился.
А потом…
Как бы со стороны вдруг увидел себя, всю глубину своего падения.
И решил покончить счеты с собой.
— А-а, чего мелочиться — подумал он, в общем-то, отчаянный и решительный человек, — вместе с нею самою!
Тут даже и снотворные таблетки каким-то чудом для такого дела нашлись.
Чуть ли не сами в номере появились!
Счастье, что несмотря ни на что был этот человек — совестливым. Почему и бизнесом занимался честным, хотя с его умом и умением располагать к себе людей — и власть предержащих, и деньги имущих, и даже банкиров — мог стать богаче всех их, вместе взятых!
Взял он эти таблетки.
Целую горсть.
А рука, точнее, ладонь у него была на зависть любому кузнецу или боксеру.
На троих бы хватило!
Наполнил водкой стакан до краев — чтобы быстрей подействовало.
Не забыл даже предусмотрительно табличку на обратной стороне двери повесить: «Прошу сегодня уборкой не беспокоить!»
Но тут — вдруг голос (это потом он понял, что это был — глас совести):
«Что ты делаешь? Опомнись, безумный!»
Голос прозвучал так явственно, что он даже оглянулся.
Но нет… вокруг никого…
Однако желания свести счеты с жизнью таким способом у него почему-то сразу поубавилось.
Остановил он на полпути ко рту ладонь с таблетками.
И то ли — что-то где-то когда-то читал, а может, слышал о том, какой вечный ужас и еще худшая тоска ждет людей за это после такой смерти.
То ли вовремя вспомнил, что самоубийц в прежние умные времена наши предки хоронили за пределами кладбища. И, видно, далеко не случайно это делали!
Во всяком случае, опустил он руку.
Покатились по полу смертельные таблетки.
И не то, чтобы этот человек был верующим, он даже еще и крещен не был тогда, но внезапно — всем своим сердцем — закричал:
«Господи! Забери же меня к Себе! Сам!!!»
Что дальше?
А то, что и должно было быть.
Не прошло и трех дней, как он — и сам даже не понял как — оказался в древнем мужском монастыре.
Крестился.
И на вопрос настоятеля:
«Вы к нам надолго?»
Сам удивляясь себе уверенно ответил:
«Навсегда!»
Прошло больше двадцати лет.
И, как выяснилось впоследствии, это была правда.
Потому что, пусть после этого монастыря и пришлось подвизаться ему во многих других обителях — но от Бога он уже действительно не отступал никогда!
_________________
[1] Отец Дамиан говорил это так, что у меня даже закралась мысль: а не о своем ли далеком и глубоко раскаянном прошлом он мне рассказывает?
ВЕЧНЫЙ МИГ
Живя без веры и надежды,
Я шел, куда вела судьба,
И боготканные одежды
Сменил на рубище раба.
Я брел среди гранитных сколов,
Бежал, проваливаясь в грязь,
Неизглаголанных глаголов
Ища потерянную связь.
Но, наконец, настал прозренья
Неповторимый вечный миг,
И я смысл жизни и спасенья
Сердечным разумом постиг!
Вернулись вера и надежда,
Путем стал Бог, а не судьба,
И боготканная одежда
Легла на рубище раба!
УРОК ДЛЯ ДВОИХ
Ловил я на северном озере рыбу.
Сеть длинная — 90 метров.
Да вот беда ячейками маловата — «сороковка».
То есть не на очень большую рыбу.
Но уж какая в обители была…
До двух килограммов сазанчика еще выдержит, а если попадется крупнее, да еще, к тому же, и зазеваешься, то — латай после этого под ворчание отца-эконома сети!
Был я, конечно, не один.
С послушником.
Вечно каким-то угрюмым и малословным.
Который в то время как раз укреплялся в вере.
Душой молился.
А всем своим долговязым, худым телом — сидел на веслах.
И по первому моему слову направлял нашу резиновую лодку в указанном направлении.
Одно слово — послушник.
Всем хорош.
Веры только ему не хватало.
Но укрепил его в ней Господь!
Как?
Не сразу, конечно!
И именно в тот раз…
Поставили мы, значит, сеть.
Отплыли.
И наблюдаем.
Если где вода забурлит — скорее туда!
Значит, попалось что-то серьезное.
И нужно успеть, пока рыбина не вырвалась на свободу.
Час сидим.
Два…
Если бы не озеро, то можно было бы подумать, что вся рыба куда-то уплыла.
Но озеро ведь — не река!
Куда из него ей деваться?
Наконец, глядим — забурлило!
Но увы, то ли не успели, то ли я от излишнего желания принести в монастырь для братии настоящую добычу перестарался.
Только ушла рыба.
Хорошая такая, килограмма на три.
Охнул послушник.
От огорчения чуть было весло не выронил.
«Ничего, — говорю ему. — Молись! Ибо сказано: просите и дастся вам!»
«Да я и так молюсь, — отвечает. — Только у нас что-то как-то не получается!»
Не прошло получаса — смотрим — опять заходила вода ходуном!
И вновь прорвала сеть рыба.
Еще крупнее, чем первая.
«Господи, да что ж это такое?» — застонал послушник.
Тут уже я и сам расстроился.
Времени до конца рыбалки не так много осталось.
Неужели братия без рыбных котлет на ужин останется?
Один гарнир из макарон есть будет…
Но, как могу, с уверенностью, которая уже и во мне почему-то начала таять, повторяю:
«Ничего: просите и дастся вам!»
«Но когда, как? — умоляюще взглянул на меня послушник. — Может, пока не поздно, просто на удочку попробовать?»
И тут, не успел он договорить эту фразу…
Как вдруг огромный, серебристый, ну что твоя снегоуборочная лопата сазан — бух в сетку прямо под нами!
И даже не трепыхнулся.
Хотя мог так качнуть нашу лодку, что пришлось бы нам потом как следует за ней погоняться!
Вытянули мы его.
Приглушили как следует.
И давай радоваться — что будет теперь утешение братии, очень уж любящей наваристую уху и рыбные котлетки, да не на один день.
Рыбина-то не меньше, чем 10 кг весом!
Это потом, когда мы ее взвесили, то точно определили — без малого 16 килограммов.
А тогда я, сам с облегченным от легкого маловерия сердцем, победно взглянул на послушника и, если честно — не только у него, но и у самого себя спросил:
«Ну что, понял?»
И тот самым счастливым голосом, которого я и ожидать от него не мог, радостно, на все озеро, ответил:
«Еще бы! Просите и дастся вам! Понимаете? Дастся!!!»
ВЕЧЕРНЯЯ МОЛИТВА
Свеча дрожит, как живая,
Молюсь, не смыкая век.
На Господа уповая,
Не постыжусь вовек!
Я речи не знаю слаще.
Мелодией древних слов:
«Еси… иже… убо… аще…»
Наполнен молитвослов.
Таинственны буквы витые
Для сердца, ума и для глаз.
Вот так же читали святые:
«Елика… идеже… аз…»
За каждой строкой — столетья
Молитвенного труда.
С каким должен трепетом петь я:
«Зело… паки… ныне… егда!..»
С молитвой — душа живая!
То ль вечер прошел, то ли век…
На Господа уповая,
Не постыжусь вовек!
← Рассказы о. Варнавы. Книга 4-я. Страница 1-я
<< На главную страницу На рубрику монаха Варнавы>>