Рассказ Сельмы Лагерлеф
…Дорога извивалась в глубоком ущелье, куда не долетало ни малейшего ветерка. И конь, и всадник были готовы упасть без сил. Воин давно уже потерял всякий след беглецов и совсем пал духом.
Но вдруг он заметил в одной из скал, возвышавшихся близ дороги, сводчатый вход в пещеру. Он остановил коня и подумал: «Отдохну здесь немного. Может быть, с новыми силами я смогу продолжить погоню».
Когда он уже хотел войти в пещеру, его поразило нечто удивительное. По обеим сторонам входа росли два прекрасных куста лилий. Они стояли, высокие и стройные, густо усыпанные цветами, испускавшими сладкий запах мёда, и множество пчёл носилось и жужжало вокруг них.
Это было такое необыкновенное зрелище, что воин неожиданно для самого себя сорвал один из крупных белых цветов и взял его с собой в пещеру.
Пещера была не глубока и не темна, и, как только он вошел под ее свод, он увидел, что там уже находятся трое путников. Это были мужчина, женщина и ребёнок, которые лежали на земле, погрузившись в глубокий сон.
Сердце воина забилось, как никогда сильно при этом зрелище. Это были именно те беглецы, которых он так долго преследовал. И вот они лежали и спали, совершенно беззащитные, находясь всецело в его власти.
Быстро выхватил солдат меч из ножен и нагнулся над спящим младенцем. Осторожно направил он меч в сердечко ребенка, намереваясь покончить с ним одним ударом.
Уже готовясь заколоть его, он остановился на миг, чтобы взглянуть в лицо младенцу. Радость его ещё усилилась, когда он узнал в ребёнке крошечного мальчика, игравшего на его глазах с пчёлами и лилиями на лугу у городских ворот.
«Недаром я всегда ненавидел его, — подумал солдат. — Ведь это князь мира, появление которого предвещали пророки. Когда я положу пред Иродом голову этого ребёнка, он сделает меня начальником своих телохранителей».
Все более приближая острие меча к спящему младенцу, воин ликовал в душе, говоря себе: «Никто мне не помешает, никто не вырвет его из моей власти».
Но он все ещё держал в руке лилию, сорванную им при входе в пещеру, и вдруг из её венчика вылетела пчела и стала с жужжанием кружиться над его головой. Воин вздрогнул. Он вспомнил пчёл, которых в поле у стен родного города этот маленький мальчик относил в их родной улей. Он опустил меч, выпрямился и стоял, прислушиваясь к пчеле.
Её жужжание наконец прекратилось. Солдат продолжал стоять неподвижно и всё сильнее ощущал сладкий аромат, струившийся из лилии, которую он держал в руке. Этот аромат напомнил ему о цветах, которые мальчик спасал от дождя. Он всё больше задумывался и отвёл в сторону свой меч.
— Пчёлы и лилии отблагодарили мальчика за его благодеяния, – шепнул он сам себе.
Он припомнил, что и ему однажды помог этот ребенок, дал напиться в жаркий день, когда он стоял при городских воротах, и доспехи его раскалились докрасна, и смерть его от беспощадного палестинского солнца была уже близка.
Густая краска стыда залила его лицо.
— Может ли римский легионер забыть об оказанной ему услуге? — прошептал он. Некоторое время он ещё боролся с собой.
«Мне не следует убивать этого младенца, спасшего мне жизнь», – решил он, наконец.
И он нагнулся и положил свой меч возле ребёнка, чтобы при пробуждении беглецы поняли, какой опасности им удалось избежать.
В это время ребенок проснулся. Он лежал и смотрел на солдата своими прекрасными очами, сиявшими, как звёзды. И воин преклонил перед ним колени.
— Владыка! — произнёс он. — Ты всесилен. Ты могучий победитель. Ты любимец богов. Ты тот, кто может спокойно попирать змей и скорпионов.
Он поцеловал его ножку и тихо вышел из пещеры. Мальчик же лежал и смотрел ему вслед большими удивлёнными глазами.
