Когда мне говорят, что тяжело жить, а я спрашиваю: «У вас крыша-то над головой есть?» — «Есть». — «А на кусочек хлеба есть?» — «Есть». — «Ноги еще ходят?» — «Ходят». — «А ты посмотри, что люди терпят». И так человек успокоится — пишет протоиерей Иоанн Миронов.
Причина скорби чаще всего в нашей гордыне, в нашем самолюбии. Я не помню ни одного года, чтобы жили без горестей. Вспоминаю частенько только присловье — «горе глубже моря».
Я был еще совсем маленьким, и в памяти не осталось, как начиналась кампания по раскулачиванию, как нас выгоняли из дома. Сестра мне потом рассказывала, что нас везли в товарных вагонах к Синявинским болотам, на торфоразработки — строить гидроэлектростанцию. Туда отправляли многих ссыльных, которые отказались вступать в колхозы.
Привезли нас, расселили в промерзших бараках… Начался голод. Мы искали на полях сморщенную морозом редьку и собирали в лесу рябину.
Так прошли 1932, 33-й, 34-й и 35-й годы. Голод унес двух моих братьев, Петра и Василия, сестру Александру. Умер на торфоразработках дядя, заработала туберкулез мама, болевшая 17 лет. Отошла ко Господу в 55… Всю жизнь мама страдала, от слез у нее даже случилось засорение слезного мешочка. Она оплакивала тяжелую жизнь, смерть детей, друзей.
Только в 1936 году мы увидели хлеб, смогли вспомнить его вкус. Булку еще долго не удавалось попробовать. Конфетка — крохотный леденец — была для нас дивом, высшей наградой за хорошее поведение. И мы благодарили Господа даже за эти, кажущиеся сейчас ничтожными, радости. Мы молились, чтобы Господь дал нам хлебца насущного, и Он каждый день посылал, но понемножку.
Однажды папа собрал копеечки, что удалось заработать, и поехал за хлебом в Ленинград. Купил несколько буханок, сложил их в большой заплечный мешок и отправился домой. На станции мешок распороли бритвой, растащили весь хлеб. Удержать в руках удалось только две буханочки. Но и за эту малую радость мы благодарили Господа.
Настал 1937 год — и опять пришло горе. Работники НКВД стали рыскать по ночам, забирали людей. Не раз я видел, как арестовывали единственного кормильца в семье, как бросались люди под колеса «воронков»…
С десятилетнего возраста мы работали наравне со взрослыми, научились ценить все, что Бог посылал.
В 1941 году мы попали в оккупацию. Говорили, что немцы никогда к Ленинграду не подойдут. А 6 сентября нам было объявлено, что мы оккупированы. И здесь начались страдания, голод, дальняя дорога в Псковскую губернию, откуда наша семья была выслана. Больше месяца мы шли рядом с фронтом. Не чаяли дойти. Но Господь помог. В 16 лет при отступлении меня забрали немцы в лагерь. Но я убежал, перешел линию фронта, и поступил в армию.
Есть у русского народа поговорка: «Дальше солнца не сошлют, хуже человека не сделают. Подумаешь — горе, а раздумаешь — Божья воля».
Сравните мой рассказ о временах моего детства с теми временами, которые мы переживаем Сейчас…
Да, нынешние времена тяжелы, но, бывало, гораздо хуже…
Великая Отечественная война. Чудесный рассказ.
