В понедельник на Светлой седмице в нашем храме отпевали полуторагодовалого ребенка, – сообщает архимандрит Мелхиседек (Артюхин). – Отпевали пасхальным чином. Отец не мог оторвать от гроба мать. И по этим людям было понятно, что они малоцерковные. И я подумал, какие же все-таки мы, православные люди, счастливые – мы в какой-то степени, пусть на какую-то маленькую часть, но решили для себя этот вопрос смерти, и слова «чаю воскресение мертвых и жизни будущего века» – для нас не пустой звук. А как можно утешить эту мать, которая лишь частью своего ума во что-то там верит?
Если нет этого фундамента – упования на Бога, надежды и веры на бессмертие, тогда все бессмысленно. Ведь сколько раз каждый из нас сталкивается с этой проблемой смерти: умирают родные, близкие, у этой женщины – ребенок. У меня в этом году 28 марта ушла на небо мама (новопреставленная Галина, еще не прошло сорока дней). Но все-таки это растворяется надеждой. Близкие люди прислали мне потрясающее сообщение, сказав, что у нее первая Пасха, когда она теперь видит все своими глазами. Это наша надежда, наше упование. Нам дана вера, дано христианство, дано представление о воскресении. И для нас это уже не столько вера, сколько, наверное, область знания.
Сегодня я был в доме престарелых, где состоялась интересная беседа. Там же тоже находятся люди, уже близкие к переходу, и, оказывается, лучше иметь надежду, чем этой надежды не иметь. В беседе я предложил им представить (и вы все представьте), что вообще ничего нет: ни души, ни воскресения, ни вечной жизни, ни рая, ни ада, ни Бога, ни ангелов, ни будущей жизни. Тогда наша смерть – бессмысленный финал, бессмысленный конец. Это если представить, что нет продолжения жизни. Более того, многие верят в продолжение жизни, души, но православные идут еще дальше – Господь нам говорит о жизни не только души, но и нашего тела. В Символе веры мы поем: «Чаю воскресение мертвых и жизни будущего века». Эта жизнь – реальная, а мы во всей полноте даже не ценим то, что нам дано.
