Мир Вам, дорогие посетители православного островка «Семья и Вера»!
Молитва – это постоянное делание каждого православного человека. Но, пожалуй, ни один из нас не скажет, что молиться легко. Нас постоянно одолевает различные помыслы, чувства, тревоги, – всё это не дает нам возможности сосредоточиться и углубиться в общении с Богом. Сделать молитву теплой, искренней, внимательной.
Святой Нил Синайский советовал, что на молитве нужно стоять терпеливо, «отревая приражения житейских попечений и всяких помыслов; ибо они возмущают и тревожат тебя, чтоб расстроить твое молитвенное стремление».
Но чтобы научиться этому терпеливому, невозмутимому различными житейскими попечениями и мыслями состоянию, нужны тренировки. Как спортсмен тренирует свою выносливость, так и мы, христиане, должны вырабатывать в себе навык тихого, сосредоточенного на молитве молчания.
Вот одно из таких упражнений предложил митрополит Антоний Сурожский.
Упражнения заключаются в том, чтобы, когда вам нечего делать – ничего не делать и никуда не устремляться. Это кажется очень простым делом, а попробуйте… Вот выдалось пять минут свободного времени. Что вы делаете большей частью? Ерзаете на стуле; перебираете бумаги; смотрите вокруг; складываете и раскладываете книги; перекладываете тетради; смотрите в окно; думаете о том, что будет – то есть, занимаетесь тем, чтобы момент совершенной устойчивости превратить в маленькую бурю.
Вместо этого попробуйте (и это далеко не легкое упражнение), если у вас есть пять минут, когда вам просто, вполне законно, нечего делать, – сядьте и не делайте ничего. Сядьте и осознайте: вот я – Петр, Иван – сижу. Вокруг меня тихо, ничего не происходит и нечему происходить, и я – перед лицом Божиим; и побудьте эти какие-то мгновения перед Божиим лицом. Вы увидите, что это далеко не так легко, потому что начнутся кружиться мысли, как мошкара в весенний вечер, по словам Феофана Затворника; какие-то воспоминания начнут подниматься в душе, что-то будет подсказывать: Ах! а я забыл то, и другое, и третье, что надо сделать; тревога начнется, напряжение тела… И вот надо научиться справляться и со своим телом. Надо научиться сесть и расслабиться, сесть так, чтобы не сидеть, будто на угольках, а сидеть, как на стуле или в кресле, “осесть”, добиться покоя телесного, вслушаться в тишину, которая вокруг.
Пришла ко мне старушка, говорит: “Вот уже много лет я занимаюсь постоянно Иисусовой молитвой, и никогда Божьего присутствия ощутить не умела; что же мне делать?” Я ей посоветовал то, что мне казалось очень разумным: обратиться к кому-нибудь, кто умеет молиться. Она мне в ответ: “Да я всех спрашивала, кто знает, и ответа не получила, так я решила вас спросить…” Ну, утешительно было. Я тогда ей сказал по простоте: “Как вы думаете – когда же Богу слово вставить, если вы все время только и делаете, что говорите? Вы бы помолчали перед лицом Божиим”. – “А как это сделать?” Говорю: “Вот утром проснетесь, приберетесь, позавтракаете, уберете свою комнату, а потом сядьте поуютнее перед своей лампадой в комнате и занимайтесь вязанием перед лицом Божиим, только не молитесь , а просто сидите в сознании, что и вы тут, и Бог тут”. Мне вспомнился, по правде сказать, случай из жизни одного святого, который был приходским священником и обратился раз к крестьянину, часами сидевшему в церкви. Четок он не перебирал, губы у него не двигались, он просто сидел. И священник его спросил: “Что ты часами делаешь в церкви?” Тот Ответил: “Я на Него гляжу, Он – на меня, и нам так хорошо друг со другом…” Мне вспомнились эти слова, и я подумал: пусть старушечка моя попробует, не будет ли Богу и ей хорошо просто друг со другом и не скажется ли это как-то у нее в сердце сознанием, что Бог тут?
Через некоторое время приходит моя старушечка и говорит: “Знаете что, на самом деле что-то выходит!” Я спросил: “А что именно?” И она рассказала, как она убрала свою комнату, уселась в кресло, начала вязать и впервые после многих лет начала озираться вокруг не для того, чтобы что-то сделать, а просто посмотреть; и впервые после многих лет она увидела свою комнату не как место какой-то отчаянной деятельности, а просто как место покоя, где она живет – светлое, тихое, чистое, привычное, с лампадкой. Тихо стало вокруг, и у нее стало как-то тише в голове; стала вязать и прислушиваться к тому, как звякают спицы по ручкам кресла. От этого еще как-то тише стало в комнате. Так она молчала, и вязала, и радовалась душой на тишину, в которой сидела. А потом эта тишина начала в нее как-то постепенно вливаться. Ей стало тише и тише, телесно, душевно. “А потом, – сказала она, – не знаю, как это объяснить, но я почувствовала, что то молчание, та тишина, которые царствуют вокруг – не просто отсутствие шума, а присутствие какой-то сущностной тишины, и что в сердцевине этой тишины – Бог”.
Вот о чем я думаю как о первом шаге: сядь; утихни; подумай о том, что Бог здесь, что искать Его нигде не нужно, что тебе хорошо с Ним и Ему хорошо с тобой; и просто побудь, сколько можешь.
Действительно, нам всем не хватает в жизни тишины и спокойствия. Современный мир устроен так, что человек постоянно к чему-то стремится, за чем-то гонится. А вот о том, что нужно радоваться той минуте, в которой мы сейчас находимся и жить не завтрашним днем, а сегодняшнем, очень часто мы забываем.
Господь всегда рядом , как и обещал. Мы же среди бури наших забот, хлопот и мыслей не успеваем Его замечать.
Как научиться пребывать в радости, когда вокруг столько печали?
