В этот день 12 октября 1350 года родился будущий святой благоверный князь Димитрий Донской.
Благоверный великий князь Димитрий Донской
Детство русских князей было коротким. Взрослая жизнь Димитрия Иоанновича, наследника великокняжеского Московского престола, началась в 9 лет, когда умер его отец. И почти сразу он попал в такой лабиринт проблем и забот, в котором мог заблудиться буквально любой… Помимо Москвы на великое княжение претендовали два сильных престола: Суздаль во главе с князем Дмитрием Константиновичем и Тверь князя Михаила Александровича.
Русь и Орда
Ярлык же на великое княжение выдавала Орда – а вместе с тем и право сбора для ханов денег со всей Руси. Однако в Орде ситуация неожиданно запуталась. В ней началось то, что летописи прозовут «великой замятней», по-нашему – «великой смутой». За приблизительно два десятилетия сменилось 25 ханов. Один правитель мог выдать ярлык одному князю, другой – другому. Раньше единая Орда была гарантией относительной стабильности – только плати ей «выход», своеобразный налог. Теперь хан мог остаться на своем месте пару месяцев, и договариваться с ним было просто опасно.
Димитрий Иоаннович и митрополит Алексий
Московский князь, еще мальчик, оказался счастливцем. Рядом с ним в это зыбкое время был выдающийся наставник и фактический соправитель, митрополит Алексий, в будущем, как и Димитрий Иоаннович, канонизированный. Святитель, видимо, посоветовал набраться терпения и не хвататься за меч, когда ханская ставка отдала великое княжение Дмитрию Суздальскому. Вместе с воспитанником он поехал в Сарай, столицу Орды, и там одарил одного дерзкого претендента на престол, Мурада. Когда тот стал первым человеком в степи, первым человеком на Руси он сделал тринадцатилетнего московского князя. И, кстати, больше никогда великое княжение не уходило из рук ни Димитрия Иоанновича, ни его потомков.
Княжение Димитрия Донского
Молодой московский правитель сделал большой шаг в примирении со своими старыми противниками, когда женился на Евдокии, дочери Дмитрия Суздальского. И когда он выкупил из ордынского плена Ивана, сына правителя Твери. Желание и умение бескровно решать политические задачи – знак большого христианского правителя. Еще одна бескровная победа – обнесение Москвы каменной стеной. Сейчас даже сложно представить, какое это было достижение. А ведь любое каменное строительство на Руси требовало колоссальных расходов. К тому же ханы запрещали возведение крепостей не из дерева – в случае необходимости их было сложно брать. Но Москва сумела воспользоваться смутой в Орде, и теперь ее все чаще именовали «белокаменной».
В 1368, буквально в год окончания строительства, Москва претерпела «первую Литовщину». Ольгерд Литовский неожиданно разорил обширные земли.
«Прежде такого великого зла Москве от Литвы не бывало на Руси, разве что от татар бывало», – так записал летописец.
Однако саму белокаменную он даже не штурмовал. Новая крепость была «не по зубам» врагам Димитрия Иоанновича. И все же южное направление продолжало оставаться главным в политике великого князя. Он умел налаживать дело со Степью, он существенно уменьшил «выход» в Орду.
Куликовская битва
Но самый беспокойный степняк, беклярбек Мамай, потребовал дани. Причем самой высокой. И вот тогда благоверный великий князь принял решение, которое навсегда вписало его имя в историю, под новым именем «Донской». Он решил идти врагу навстречу, далеко в степь. Возможно красивее всех о значении Донской или Куликовской битвы сказал историк Гумилев:
«На Куликово поле пошли рати москвичей, владимирцев, суздальцев, а вернулась рать русских…»
Победа на Дону произвела настоящий переворот в сознании. Оказалось, что сила Орды не вечна, ей можно бросать вызов. И оказалось, теперь вовсе не обязательно ездить в Степь за разрешением важнейших задач. Теперь сам благоверный великий князь мог написать в завещании:
«А приказываю отчину свою Москву детям своим…» Других хозяев у великокняжеского престола больше не было.
