Рассказы о. Варнавы. Книга 3-я. Страница 2-я
Здравствуйте, дорогие посетители православного островка “Семья и Вера”!
Размещаем 2-ю страницу ТРЕТЬЕЙ книги интересных и весьма назидательных рассказов известного российского писателя и поэта монаха Варнавы (Санина), которые открывают новые горизонты духовного мировоззрения.
МАЛЕНЬКИЕ РАССКАЗЫ
Монах Варнава (Санин)
КНИГА ТРЕТЬЯ
Страница 2-я
РАЗНЫЙ ТРУД
Этот случай произошел на одном из зимних спортивных состязаний.
Уже давно.
Поэтому мало кто даже из специалистов большого спорта и журналистов помнит об этом…
Один конькобежец на длинной дистанции, а именно — целых 10 км, вскоре после старта перепутал дорожки и, естественно, за такое нарушение правил должен был сойти с дистанции.
Но он почему-то продолжил бег.
Диктор строго напомнил ему о том, что он дисквалифицирован.
А он все бежал…
Бежал…
Тренер, зрители громко кричали ему.
«Куда ты!»
«Хватит!»
«Остановись!»
Но он словно не слышал.
Продолжал этот трудный и быстрый бег…
Голос диктора, на весь стадион, сначала с недоумением, потом удивленно и, наконец, восторженно, повторял:
«Дисквалифицирован…»
«Дисквалифицирован.»
«Дисквалифицирован!»
И так до тех пор, пока этот спортсмен под аплодисменты всего стадиона не завершил всю дистанцию…
Кто победил в том соревновании, уже не помнят, не то, чтобы зрители, но наверное, и сами спортсмены!
А этого — запомнили.
За его упорство и невиданное бескорыстие (трудился ведь он совсем уже не за медаль!) ему был даже поставлен памятник.
Прямо недалеко от финиша.
Как говорили тогда — на все времена.
Только на все ли?
Да, он и теперь там, возможно, стоит.
И будет стоять.
Если еще не реконструировали или вообще не снесли тот стадион.
Вспомнил я про ту давнюю историю и подумал.
То ли дело — тот христианин, который живет по заповедям Божиим…
Всё в этом мире вокруг советует, соблазняет, кричит ему:
«Сойти с дистанции!»
«Поживи, как другие, всласть…»
«Не бойся греха!..»
«Отдохни…»
«И вообще, может, то, на что ты так надеешься — и не существует вовсе?»
А он, словно не слыша это, продолжает упорно идти к Богу.
Шаг за шагом…
За годом — год…
Всю свою жизнь.
И если тот спортсмен заслужил такое уважение и почет у переменчивых нравом людей.
То неужели этого христианина не ожидает награда?
Причем, не какой-то там жалкий памятник, временный, как и все на земле.
А неувядаемые, вечные венцы.
За верность и труд — Богу!
ЧУЖОЙ СТУК СВОЕГО СЕРДЦА
Посмотрел Алексей Степанович по телевизору художественный фильм.
Сюжет его был таким захватывающим, что даже чай в бокале, который он поставил рядом в самом начале, остыл.
Весь.
Даже глоток позабыл сделать…
Все было в этом фильме.
Ловкие ограбления.
Лихие погони.
Убийства.
Любовь.
Так и впившись глазами в стоящий в углу — сверху рожки комнатной антенны — телевизор, Алексей Степанович, горячо сопереживал всему тому, что творилось на его экране.
Он словно переместился туда.
И всем своим существом пребывал уже не в своей уютной квартире, а там — в кино!
И даже помыслить не мог, что всего лишь за два часа нарушил все заповеди Господни!
Да еще и не по одному разу…
То есть, с грабителем — грабил.
С убивающим — убивал.
С блудящим — творил духовное беззаконие.
Согрешил, пусть не делом, а в своем сердце.
Что, по евангельским заповедям, было ничем не лучше…
Ему бы наутро — скорее в храм!
На исповедь.
Покаяться Богу в том, что вчера (да и только ль вчера?) наделал.
Но по телевизору — а он смотрел одни только фильмы — об этом, разумеется, ему не было сказано ни одного слова…
ЗАКАТ И РАССВЕТ
Посмотрел один неверующий человек с террасы своего роскошного дома на рассвет.
И хотя был молодым…
Сильным…
Здоровым…
Чрезвычайно богатым.
И, как всегда казалось ему, во всем бесконечно счастливым в этой временной жизни.
Печально вздохнул.
Понимал ведь, что когда-нибудь смерть заберет всё.
И поэтому этот рассвет казался ему закатом.
А верующий взглянул на закат.
Из окна многоместной больничной палаты.
И каким бы ни был беспомощным…
Слабым…
Безнадежно больным…
Почти нищим…
Улыбнулся.
Ибо он уже видел за ним — Вечный рассвет!
ГЛАВНЫЙ ПУТЬ
Человеку не ведомо, как его ведет по этой жизни Господь.
Так и со мной.
Давным давно…
Будучи еще курсантом не просто военного, а военно-политического (где особенно тщательно проходили научный атеизм!) училища[1], каждую зиму (летом удобнее было летать самолетом) был я проездом в Киеве.
Прицепной вагон до Львова больше десяти часов стоял на заснеженных запасных путях в ожидании попутного поезда, когда его снова вернут на главный путь.
И я каждый раз отсыпался в нем, как бы запасаясь впрок сном на предстоящие нелегкие курсантские будни.
Но вот однажды, сам даже не знаю, почему, выбрался в город.
Походил по Крещатику.
Конечно, не понимая истинного значения его исторического, имевшего величайшее значение для судьбы всей страны, названия.
Потом проехал до Киево-Печерской Лавры.
Тоже, как мне казалось, от нечего делать.
Тогда там были еще не паломнические, а просто — экскурсии.
И зачем-то вместе с одной из них (благо для военных это было бесплатно!) спустился в пещеры…
Экскурсовод долго водил нас по длинным узким коридорам.
Что-то объяснял.
Похожее на то, что мы слышали на лекциях по научному атеизму.
Поэтому я не особо и слушал его.
Лишь поражался — и как только в такой темноте и тесноте здесь когда-то могли жить люди!
Одно только было желание.
Поскорее — наверх, к свету…
Если бы только я знал, что истинный свет был именно здесь.
Но — откуда?!
Как тогда я мог это узнать?..
Но вот, с немалым облегчением дождался, наконец, окончания экскурсии.
Ушел бы сам — да опасался заблудиться…
Потом снова вернулся в центр древнерусской столицы.
Замерзнув, заглянул в огромный, ярко освещенный собор, где как раз шла тогда служба.
Стоявшие там люди (я и понятия не имел, что они здесь молились!) тут же сделали мне замечание.
Сказали, что находиться в Божьем храме в головном уборе нельзя.
Пусть это и форменная шапка, являющаяся неотъемлемой частью военной формы, как это авторитетно пытался доказать я.
Для них Бог и благоговейное поведение в Его храме было выше всех моих укоренившихся понятий и представлений.
Уступая, я нехотя снял фуражку.
Немного отогрелся в тепле.
Затем сразу вышел опять на морозный воздух.
И только потом.
Много-много лет спустя…
После того, как крестился.
Стал уже сознательно ходить в храмы.
Вдруг подумал…
А не те ли святые, в пещерах Киево-Печерской Лавры, куда любопытства ради да и из чувства гордыни — вот будет о чем рассказать, по приезду, ребятам! — тогда помолились обо мне.
Неверующем…
Ветреном…
Ни разу не задумывавшемся об истинном смысле жизни парне.
И не те ли люди, которые делали мне замечание в соборе, пожалев гордого, погибающего солдатика (не все ведь могли по различию в погонах отличить, что я курсант!), тоже помолились о нем.
То есть, разумеется, обо мне.
И по всем этим молитвам начался мой тернистый и трудный (а у кого он легкий?) путь к вере.
Да, нам не дано до поры, до времени знать, какими дорогами ведет нас по этой жизни Господь.
Но зато точно известно — куда.
К спасению!
____________________
[1] Точнее — факультета журналистики Львовского Высшего военно-политического училища, теперь это — институт военной культуры.
ТОЧНЫЙ СЧЕТ
Вадим Спиридонович теперь пенсионер.
А до этого он всю свою жизнь, после окончания торгово-экономического училища, проработал бухгалтером в статистическом управлении.
То есть, привычка считать и систематизировать все вокруг была у него, как он сам говорил в крови.
И он не смог избавиться от нее, даже выйдя на пенсию.
Профессия, как еще любил приговаривать он — превратилась в хобби.
В любое свободное время, а его теперь было более чем достаточно, он постоянно что-то считал.
Деревья в лесу.
Отдельно лиственные.
Отдельно хвойные.
Собранные грибы.
Тоже все — порознь.
Яблоки у себя на даче.
Те, что еще висели на тщательно подбеленных внизу яблонях.
И те, что уже на земле.
Не дозволяя себе съесть ни одного, пока не закончит расчеты.
Пересчитал все, что таким образом можно было пересчитать.
Задумался над тем, чего еще не учел.
И в это время ему как раз позвонил один знакомый.
Хороший.
Верующий человек.
С ним всегда было приятно разговаривать.
Одно всегда огорчало — уж очень немногословный!
Чуть-чуть поговорит, скажет, как обычно что-нибудь очень неожиданное и важное.
И, вежливо извинившись, сразу кладет трубку.
— Почему? — спросил только теперь у него Вадим Спиридонович.
И услышал в ответ: потому, что за каждое праздное слово человек будет держать ответ на Страшном суде.
Задумался Вадим Спиридонович.
«Гм-мм! За каждое… А он — вон сколько произнес их в своей жизни! Да — сколько?»
Целый час после этого он разговаривал, как обычно, не сдерживая себя в беседах.
По телефону.
Дома — с родственниками.
Выйдя во двор — с соседями.
Но при этом — считал каждое произнесенное слово.
Отчего многие не без тревоги спрашивали — не заболел ли он?
— Да нет-нет, как говорится, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, все хорошо, все нормально, можно сказать — прекрасно! — машинально отвечал он.
И прибавлял, впрочем, тут же вычитая:
«Еще семнадцать слов, из которых тринадцать явно лишних, потому что повторяют уже вышесказанное, а два и вовсе греховные — из области веры в приметы!»
За час таких слов набралось — несколько сотен.
И подавляющее число из них, тех самых — праздных.
Он умножил сказанное в этот один экспериментальный час на 18 часов в сутки, потому что всегда поздно ложился и рано вставал.
Затем на 365 (через три года на 366).
Потом на своих шестьдесят пять лет.
Исключив из них семь младенческих.
Посмотрел на то, что получилось в итоге, и обомлел.
Почти 40 миллиардов!
А сколько из них не просто праздных!
Но — сказанных с осуждением…
Лживых…
Суеверных…
Лукавых…
Порой, стыдно сказать, непотребных.
Одним словом — греховных?!
Не долго думая, Вадим Спиридонович немедленно позвонил своему знакомому.
— Что же мне теперь делать? Как быть?! — объяснив ему все, встревоженно спросил он.
И к величайшему своему облегчению услышал, что, к счастью, это дело вполне поправимое.
Только нужно сходить в храм на исповедь.
Искренне покаяться в празднословии.
Во всех произнесенных ранее праздных и еще более греховных словах.
И все они, сколь бы их ни было много, по величайшей милости Божией, будут совершенно изглажены из его книги жизни.
— Как после произведенных подсчетов на калькуляторе? — уточнил Вадим Спиридонович.
— Для примера можно сказать и так, — явно с улыбкой согласился сосед и тут же голос его стал строгим: — Но впредь нужно стараться удерживать свой язык. И покаяться не только в одном этом грехе…
На этот раз он не спешил извиняться и прекращать беседу.
Наоборот, отвечал охотно и обстоятельно.
А Вадим Спиридонович все спрашивал, спрашивал.
Когда завтра утром служба…
Нет, не поздняя литургия, а — самая ранняя!
Как правильно подготовиться к исповеди…
Что нужно говорить в первую очередь…
И только, когда разговор закончился, он заметил, что продолжает подсчитывать все сказанные им в телефонную трубку слова.
Но, подумав, разумно не стал прибавлять их к тем — прежним.
Потому что все они были о самом главном.
А значит, среди них не было ни одного праздного!
Рассказы о. Варнавы. Книга 2-я. Страница 9-я
Рассказы о. Варнавы. Книга 2-я. Страница 10-я
Рассказы о. Варнавы. Книга 3-я. Страница 1-я
<< На главную страницу На рубрику монаха Варнавы >>
