“Мама, вы же умерли…” – рассказ
Добрый день, дорогие наши посетители!
Как складывается наша жизнь, нам не всегда нравиться. Многое хочется переделать – перепробовать, но не все нам по карману и не на все хватает времени. И за всеми этими хлопотами мы забываем о том, что сама наша жизнь – не так уж и длинна. Самое главное мы забываем – об угождении Богу, о добрых делах и молитве. Быть может ниже опубликованный рассказ всколыхнет наши православные чувства и подвинет нас к более добродетельной и богоугодной жизни?!
“Мой отец, доктор медицинских наук С. В. В., рассказывал нам, своим детям, следующий интересный случай из своей жизни.
– Я учился в университете стипендиатом. У мамы было восемнадцать детей. Отец был “не от мира сего” – мы жили бедно. По окончании университета меня загнали, как говорится, в медвежий угол – отрабатывать стипендию в местности, где свирепствовал сыпной тиф.
В это время смертельно заболела моя мать. Я получил об этом телеграмму, но меня домой не пустили.
У постели умирающей матери почти все время сидела моя старшая сестра Таня, которая была уже невестой.
Мать обратилась к дочери со следующей просьбой:
– Танечка, похорони меня, родная, в моем венчальном платье. Оно освященное. В нем я в церкви венчалась, в нем же и в гроб хочу лечь.
Дочь зарыдала:
– Мамочка, не умирайте, я невеста, а у меня столько младших братьев и сестер.
– Такова воля Божия, не горюй, Господь поможет, исполни же мою просьбу о платье.
– О, не сомневайтесь, все исполню, как вы сказали.
Через несколько дней мама скончалась. Мне опять прислали телеграмму, но из-за усиливавшейся эпидемии сыпного тифа меня опять не отпустили домой.
Я попал домой только через два месяца. Иду по нашему садику. Лето, солнце светит, два часа дня. Иду и думаю: как-то Таня справляется с хозяйством, слушаются ли ее младшие? Как-то отец? Трудно ему теперь: здоровьем он слаб и средства наши малые. А о маме в эти минуты я как-то и не думал.
Вдруг вижу: прямо ко мне по дорожке идет моя мама. Что это – галлюцинация, иллюзия? Я хлопнул себя по лбу. Нет, живая и приближается ко мне. Остался один шаг – я остановился в изумлении, а мама заговорила:
– Сережа…
– Мама, вы же умерли…
– Это ничего не значит, Сережа, я теперь более живая, нежели тогда, когда была с вами. Я не просто к тебе явилась – Господь разрешил мне это. Мне очень жаль Таню. Не исполнила она моего последнего желания, хотя и обещала исполнить: не похоронила меня в моем венчальном платье. Жаль ей его стало. Скажи ей, Сереженька, чтобы сегодня же платье было отдано нищему. Не думай, что я нуждаюсь в этом платье. Там одевают каждого по-разному, в зависимости от нашей веры и добродетелей.
– Мама, какое платье, не понимаю? Вы умерли, а я живую вижу вас. Я, наверно, с ума сошел.
– Не беспокойся, Сережа, не волнуйся, ведь я жива, умерло только тело мое, да и то временно, до общего воскресения. А насчет платья тебе сама Таня расскажет, только ты передай ей наш разговор. Скажи ей, что я прощаю ее, только платье пусть сегодня же будет отдано нищим.
Ласково взглянув на меня, мать перекрестила меня большим крестом и еще сказала:
– Вот возмужаешь Сережа, женишься, дети будут, воспитай их в вере христианской, в любви к Церкви христианской. Кому Церковь не мать, тому Бог не Отец.
Еще раз перекрестила меня и стала невидима.
Я, взволнованный, вошел в квартиру и поспешил к Тане.
– Таня, сестричка моя, я сейчас видел маму, живую маму, говорил с ней.
– Как живую? Как говорил? Наверно, ты во сне видел мамочку? Не волнуйся, и я ее два раза во сне видела.
– Да нет, Таня, не во сне, а наяву. Вот сейчас, здесь, в нашем саду на дорожке, и встретил ее. И вот что меня удивило: она сказала, что ты не исполнила ее желания – не положила ее в гроб в венчальном платье, а одела другое. Неужели это было так, Танечка?
Таня побледнела и заплакала:
– Да, Сережа, пожалела я класть в гроб это платье. Оно шелковое, я – невеста, а мы – ты сам знаешь, как бедны. Вот я и одела маму в ее новое сатиновое платье. И никто, кроме меня, не знал, что мама наказала мне одеть ее в венчальный наряд. О, как поражает меня то, что она сама с того света явилась тебе и сказала об этом.
– И не только об этом, Танечка, но велела передать тебе, что беспокоится о душе твоей, что ты нехорошо сделала: дав обещание умирающей матери исполнить ее последнюю просьбу, пожалела платье.
Таня горько зарыдала:
– Виновата я, Сережа, виновата.
– Не плачь. Мамочка еще велела сказать тебе, что прощает тебя. Но чтобы ее венчальное платье сегодня же было отдано нищим.
Она, видимо, несколько успокоилась, узнав, что мать ее простила, и с горячностью сказала:
– Да как же, Сереженька, отдадим мы платье нищим? Ни один нищий к нам не заходит, все вокруг знают, как мы сейчас бедны. Отец болеет. Мы в долгах, я едва справляюсь с хозяйством и с сиротами.
– Нет, Таня, если мама распорядилась сегодня же отдать ее наряд нищим, значит, придет к нам какой-нибудь бедняк. Вынимай из сундука мамино венчальное платье.
Таня вынула платье и положила на стол.
Не прошло и двух часов, как раздался стук в калитку садика. Вошел старичок и со слезами на глазах сказал:
– Пожертвуйте, ради Христа, на бедную невесту что-нибудь из одежды. Не во что ее одеть, чтобы венчать. Правнучка она моя.
Сейчас же нищему было отдано венчальное платье нашей мамы.”
<< На главную страницу Непридуманные истории >>