НОЕВ КОВЧЕГ
(РАССКАЗ-ПРИТЧА)
Автор – монах Варнава (Санин)
С небом творилось что-то непонятное.
Страшное.
Даже – ужасное.
Все оно было затянуто низкими аспидно-черными тучами, внутри которых целыми клубками змей шевелились, того и гляди готовые смертельно ужалить, ослепительные молнии.
Вот-вот мог пойти небывалый дождь.
Но, несмотря на близившуюся непогоду, из города вышла целая толпа людей, одетых в самые праздничные одежды.
Радостно переговариваясь между собой, они направились к громадному кораблю, длина которого была 300 локтей, ширина 50, а высота 50.
Это были его строители.
Точнее, внуки и сыновья тех, кто, наверное, не меньше, чем сто лет назад, начинал мастерить этот корабль из дерева гофер[1], по заказу известного праведностью своей жизни Ноя.
И по строжайше представленному им плану.
Те начинали и продолжали, а они, наконец, тщательно осмолив смолою внутри и снаружи – закончили!
И вот, в дополнение к заработку, который Ной неукоснительно выплачивал наемным работникам каждый вечер после рабочего дня, должны были получить сегодня окончательный расчет, точнее – дополнительное вознаграждение.
Вместе с мужчинами шли их жены и дети.
Все оживленно переговаривались, гадая – какой будет эта награда, обещанная странным и непонятным для них, даже раздражающим своей чистотой и порядочностью, но всегда твердым на выполнение данного слова, заказчика.
Надеялись, что он не поскупится.
И самым маленьким будут новые игрушки, тем, кто постарше – красивая одежда и обувь.
Ну а тем, кто совсем взрослый, помимо нарядов, хмельные, с дикими танцами и песнями пиры и другие различные, которые прежде считались греховными, а теперь обыденными – развлечения.
Словом, ешь, пей – не хочу!
Но никто, даже в самых смелых мечтах и предположить не мог, что предложит им Ной.
Этот старец[2], встретив строителей с их женами и детьми, разрешил забирать все, что останется после того, как он со всем своим семейством войдет в этот корабль, называемый им ковчегом.
А это – дома и все что в них, не считая всего прочего.
Огромное богатство!
И только получив его, строители позволили себе задать праведнику вопрос, который мучил еще их отцов и дедов, но о чем спросить заказчика они не посмели:
– Зачем тебе такой огромный корабль, да еще поставленный так далеко от Евфрата и, тем более, моря, что ты никогда не сумеешь им воспользоваться?
Вместо ответа Ной, с жалостью глядя на тех, кто, построив спасительный корабль, получил плату, и вскоре погибнет, предложил всем, кто хочет, тоже войти в него.
А после – жить добродетельной жизнью!
Но люди от этого только отмахивались и смеялись.
Они уже предвкушали небывалое развлечение!
Тогда старец, показывая на совсем маленького мальчика с пока еще по-детски добрыми и чистыми глазами, сказал:
– Ну пожалейте хотя бы его!
Мальчик и сам почему-то вдруг захотел покататься на этом корабле.
Он даже невольно шагнул вперед.
Однако родители тут же потянули его назад:
– Куда! А кто будет нас утешать и ухаживать за нами, когда мы состаримся?
Так ничего не добившись, Ной отпустил людей.
Вместе со своей женой, сыновьями – Симом, Хамом, Иафетом и женами сыновей вошел в ковчег.
Затем к нему (по слову Бога, повелевшему Ною взять с собой от всякой плоти по паре) сами, отовсюду, покорной вереницей потянулись животные, птицы и даже пресмыкающиеся.
Но даже такого никогда не виданного и неслыханного чуда не заметили в угаре своего греховного веселья люди!
Очнулись они лишь в 17-й день второго лунного месяца[3], когда Бог Сам затворил ковчег, разверзлись, как гласит Священное Писание, все источники великой бездны, и окна небесные отворились…[4]
И начался Великий Потоп.
В смертельном ужасе принялись метаться люди, видя вокруг себя одну лишь, неумолимо поднимавшуюся… выше домов… выше ближайших холмов (а после, когда их уже не стало – и гор), воду.
Но было уже поздно – как только Господь затворил ковчег, уже словно были отрезаны пути для всякого покаяния…
И значит – спасения![5]
________________________________
[1] Крепкое смолистое дерево. Большинство толкователей Священного Писания полагают, что это было кипарисовое или кедровое дерево. Кипарис считался самым твердым и прочным деревом и из всех прочих деревьев менее всего был подвержен гниению и червоточине. Кедр же, помимо твердости, отличался еще своей легкостью и смолистыми свойствами, почему употреблялся ассирийцами и египтянами для кораблестроения.
[2] Ко времени окончания строительства ковчега Ною было 600 лет. Подобно другим допотопным патриархам он жил очень долго. К примеру, Адам прожил 930 лет, Сиф – 912, а Мафусаил, дед Ноя – 969 (это был самый долговечный из всех десяти допотопных патриархов, а вместе и всех исторически известных людей, от чего пошло крылатое выражение «Мафусаилов век». Всего лет же лет жизни самого Ноя было 950.
[3] В конце ноября нашего, юлианского года, по подсчету составившего «Библейский словарь» богослова с мировым именем профессора Н.Н.Глубоковского (1863-1937 гг.)
[4] Бытие (7:11)
[5] Имеется ряд неоспоримых свидетельств, отсчет которых начинается с глубокой древности, о реальности существования Ноева ковчега. В античности (во Фригии) даже чеканили монеты с его изображением, а принесенные с горы Арарат частички ковчега использовались, как талисманы, исцеляющие от болезней и защищающие от зла… Видели его и в 19м веке. А во время Первой мировой войны в 1916 г. русский военный летчик Владимир Росковицкий, пролетая над Араратом увидел то, что назвал «лежащим большим судном». Предположив, что это Ноев ковчег, он зарисовал увиденное и подал обо всем соответствующий рапорт. Год спустя Россия отправила большую экспедицию на гору Арарат, которая нашла ковчег и сделала множество его фотоснимков, однако в ходе революции ее отчет бесследно исчез. В октябре 2009 года ученые вновь побывали на горе Арарат и, по их сообщениям, побывали внутри Ноева ковчега, сняв это на видео.
ПЕРВЫЙ ОГОНЬ
Человек шел в поисках огня.
Как и все в то время — быстр и ловок —
День и ночь он, сам себя гоня,
Был в пути, почти без остановок.
Рысья шкура, каменный топор:
Вот и вся защита и одежда.
В племени погас огонь. С тех пор —
На него последняя надежда.
Он бежал на искры от костров,
Мчался, свет завидев у опушки…
Но — то были стаи светлячков
Или же трухлявые гнилушки!
Страж костра казнен был, как злодей, —
Думал человек, идя устало, —
Но это этого теплей и веселей
Тем, кто ожидал его, не стало.
Есть огонь — и горе не беда!
Нет огня — и шуткам не смеешься.
Без него и пища не еда,
А зимой — уснешь, и не проснешься…
Человек вдруг вздрогнул оттого,
Что припомнил это злое время:
Без огня не выдержит его
Самое выносливое племя!..
И тогда решился он украсть
Головешку из костра чужого.
Безопасней было руку в пасть
Сунуть волка, самого большого!
С углем, оказавшимся золой,
От суровой стражи еле-еле
Убежал он, с костяной стрелой
В грубом с виду, но ранимом теле…
Человек брел в поисках огня.
Стали глубже реки, выше кручи…
И, в конце концов, средь бела дня —
Ночь нагнали грозовые тучи!
С неба хлынул ливень. Все вокруг
Засверкало и загрохотало
Так, что человеку страшно вдруг,
Одиноко и тоскливо стало.
Тут он сразу вспомнил про Того,
Кто, как говорили век от века,
Слышал всех, а значит, и его —
Жалкого, простого человека.
Не умея еще жить любя,
Он впервые, под раскаты грома,
Стал просить огня — не для себя,
А для тех, что ждали его дома!
И — о чудо! Не успел и губ
Он сомкнуть, как вдруг стрелою рядом
Молния вонзилась в старый дуб
Под его ошеломленным взглядом…
Человек прижал к глазам ладонь,
Ослепленный светом после тени,
И, крича: «Огонь! Огонь!! Огонь!!!»,
Рухнул перед Богом на колени…
А потом, когда гроза прошла,
Он скорее принялся за дело:
Из смолистых веток факела —
Запасные — мастеря умело.
И хоть впереди его ждала
Трудная обратная дорога,
Но она не тягостной была:
Он и здесь надеялся на Бога!..
«ПОЧЕМУ?!!»
или
ВОПРОС САМОМУ СОКРАТУ
(Рассказ-притча)
Шли мальчишки по Афинам.
Разговаривали, конечно, о самых воинственных вещах.
Что самые лучшие в мире лучники – это скифы. Никто кроме них не умеет одинаково хорошо стрелять обеими руками.
Мечом лучше всех владеют, конечно же, афиняне.
Причем, это было сказано не только из чувства патриотизма, но и потому, что Афины одолели непобедимых персов в большой войне.
А из пращи никто не умеет метать камни так метко и наповал, как наемные воины с Балеарских островов. Двумя-тремя снарядами из камня или куском свинца они за двести шагов убивают быка!
Только один из ребят не принимал участие в этой беседе.
Его интересовало и даже мучило что-то явно другое.
Шли они… шли…
Вдруг смотрят: на перекрестке улиц толпа народа.
Что такое?
Кого-то повозкой сбили?
Или поймали карманного вора?
Конечно же, надо посмотреть!
Подбежали.
И в разочаровании остановились.
Там был – ученый спор.
В центре опираясь на посох, стоял невысокий пожилой мужчина-философ с большой лысиной.
А вокруг него молодые люди со старательно умными лицами.
И убеленные сединами, уважаемые члены афинского Совета, которых философ ставил в тупик своими вопросами – еще более острыми, чем меч со стрелам и меткими как камни из пращи.
Мальчишки хотели пройти мимо.
Но тот, что был равнодушен к войне и оружию, вдруг остановился и взволнованно прошептал:
– Глядите, глядите – Сократ!
– Ну и что? – дернули его за хитон. – Пошли скорее купаться, Леон!
Но мальчик, названный Леоном и не думал двигаться с места.
– Как что? – возмутился он. – Ведь это же самый умный человек в Афинах! Да что Афины – во всей Ойкумене![6]
– То-то его жена Ксантиппа недавно вылила ему на голову ведро помоев! – язвительно усмехнулся тот, кто держал в руках игрушечную пращу.
– Да все это выдумки злых и завистливых людей! Что считают себя мудрее Сократа, который знает все! – отмахнулся от него Леон и вздохнул: – Эх, был бы я старше, то сам бы задал ему один вопрос…
– Так давай! – озорно перемигнувшись, предложили ребята.
– Спроси!
И протолкнули своего приятеля в самый центр круга.
Сам Леон вопреки тому, что его имя означало «лев», ни за что не осмелился бы обратиться к великому философу.
Но тут мальчишки оказали ему неоценимую услугу.
Увидев прямо перед собой Сократа, который с доброй улыбкой вопросительно посмотрел на него, он набрал полную грудь воздуха и спросил:
– Скажи, Сократ, почему когда один человек обидит другого, украдет, убьет или сделает другое какое зло, его начинает мучить совесть?
Услышав это, Сократ неожиданно насторожился.
А Леон, осмелев, продолжал:
– Все знают, что наш мир живет по законам силы и зла! Такой порядок считается правильным и справедливым. Сами небожители подают нам в этом пример: Зевс постоянно мстит, Гермес ворует, Арес убивает… Почему же тогда человека, если он сделал что-то подобное, если он, конечно, действительно, человек, а не зверь – мучает совесть. Почему? Я вот месяц назад огорчил ушедшего на войну отца и до сих пор не могу найти покоя. Ни днем, ни ночью… Почему?!! Ответить мне ты, знающий все!!!
Сократ как-то странно взглянул на мальчика, хотел ответить… не смог…
И, пробормотав: «Я знаю только то, что ничего не знаю!» в сопровождении недоумевающих учеников медленно удалился, не сказав больше ни слова.
Да и что он мог сказать, если от Афин было очень далеко, по тем временам, до Палестины, где сохранилось слово Божественной Правды.
А до прихода в мир Спасителя Христа и Апостольской проповеди человечеству нужно было еще ждать целых четыре столетия!..
____________________
[6] Так в древности люди называли известную им часть Земли.
Рубрика монаха Варнавы (Санина) >>
