– Когда я захожу в церковь, вижу много пожилых людей, молодежи и детей, а подростков очень мало. С чем это связано?
– Я бы сказал, что у подростков есть момент отрицания. В период их взросления это вполне нормально, подросток начинает заявлять о себе, – отвечает директор воскресной школы иеромонах Корнилий (Морозов). – Если до этого, когда мы зовем его в храм, он идет, то в подростковый период подросток начинает говорить, что он – личность, что у него есть свои какие-то убеждения, суждения, которые для нас, взрослых, кажутся вымышленными.
Вот идешь в музей, стоят подростки возле картин какого-нибудь художника (Репина или Шишкина) и говорят: «Да я так же могу!» У подростков критика всего, что они видят. С другой стороны, есть неумение удержать подростков в храмах. Вообще это большая проблема. Здесь мы, кстати, сталкиваемся еще с одной проблемой, и до революции уже писали об этом: законоучительные предметы нельзя преподавать как науку. Я тоже в этом убежден.
Почему происходит так, что подросток уходит из храма? С одной стороны, преподаватель должен обладать определенным даром, чтобы передавать свою веру… У нас, особенно в 90-е годы, было такое суждение (по Некрасову): «Сейте разумное, доброе, вечное». И мы все думали, что по притче о сеятеле надо сеять семена. Но притча говорит: одно семя не проросло, потому что почва была слишком каменистая, второе семя было задавлено тернием, третье унесено птицами. А почему иное семя проросло и принесло плод сторицею? Потому, что была земля хорошая (добрая). Но никто не задает вопрос о том, какими должны быть свойства этой земли, чтобы семя в ней проросло. То есть что должно быть, чтобы из этого семени произошел добрый плод. И вот то, что мы (перефразирую) и катехизировали, и миссионерствовали в 90-е годы как умели, привело к тому, что сейчас у нас нет, может быть, этих подростков в том количестве, в каком они должны бы быть.
С другой стороны, я вспоминаю свой опыт, связанный не с законоучительством, а с литературой. Нам какое-то время в школе преподавали литературу, и мы ее не любили всем классом, потому что приходилось заучивать какие-то тексты, читать какие-то непонятные произведения. В конечном итоге учитель сменился, и мы всем классом полюбили литературу, потому что учитель умела заразить нас произведением, чтением, своей личностью, своей харизмой. И еще большее удивление у меня было тогда, когда я узнал, что учителя (до нашего любимого учителя по литературе) всё делали по ее методичкам, по тем методикам, которые она писала, так как она была кандидатом филологических наук, работала в академии постдипломного педагогического образования. То есть как она учила, так они всё и исполняли. Но нас абсолютно это не зажигало до появления непосредственно ее самой в нашей школе, когда она пришла и начала работать. На самом деле личность педагога, его талант, его внутренний духовный дар, который он может (или не может) передать подросткам, играют колоссальную роль.
