В этот день 1844 года родился русский художник-передвижник, пейзажист, член Товарищества передвижных художественных выставок Ефим Волков.
Ефим Волков
В 1902 году в Петербургской Императорской Академии художеств прошла юбилейная выставка, посвященная деятельности двух художников-передвижников – Ефима Волкова и Владимира Маковского. Ефим Ефимович представил более 400 своих работ, написанных за 26 лет. Но вместо праздничных оваций на юбиляров пресса вылила ушат критики.
«Можно констатировать факт, свидетельствующий, пожалуй, о некотором подъеме вкуса в русском обществе, что ни тот, ни другой из этих двух столпов передвижничества не имели того успеха, который они могли ожидать еще лет 5-6 тому назад. Эта выставка лишний раз и с полной убедительностью доказывала, что живопись Маковского очень мало имеет общего с искусством, а то что г. Волков, хотя и действительный член Академии, едва ли может считаться художником».
Творчество Ефима Волкова
Чем было вызвано столь ярое недовольство, можно только догадываться. Возможно, творчество Волкова в надвигавшемся революционном времени показалось лубочным анахронизмом прошлого века. Но реальность была такова, что художника публика больше любила, чем ругала. Горожане не могли налюбоваться на картины Волкова, рисованными свободными размашистыми мазками на понятные каждому сюжеты – березки, деревенское утро, полевые цветы, свежесть первого снега. А среди настоящих ценителей природы на холсте находились и аристократы.
«Что это вы все браните Волкова, не нравится он вам? Он – как мужик: и голос у него корявый, и одет неказисто, а орет истинно здоровую песню, и с любовью, а вам бы только щеголя во фраке да арию с выкрутасами», – так отмечал сам Лев Толстой.
«Между… многочисленными картинами наших пейзажистов… самая замечательная Октябрь… Это одна из лучших, если не самая лучшая, вещь Волкова, так хороши и рельефны тощие деревца, оголенные осенью, так хороши тут перспективы сквозь реденький лесок, столько тут везде воздуха и осеннего спадающего света…», – добавлял критик Василий Стасов.
«Вот это я понимаю», – восхищенно застыл перед одной из опушек леса государь Николай II, и приобрел картину.
А великие князья, Сергей Александрович и Павел Александрович Романовы уговорили Волкова поехать с ними на несколько месяцев в Палестину в качестве художника-иллюстратора.
После личной трагедии в живописи Ефима Ефимовича отразились и религиозные настроения. В его работах появилось больше храмов, молитвы, монашеской жизни. Надо сказать, что одаренность Волкова была замечена уже после его дебютной работы, под названием «Болото осенью», которая произвела фурор на Лондонском конкурсе, и была награждена второй премией после Саврасова. Искусствоведы оценили новый эффект живописи – еле уловимую дымку, которую художник применял в своих последующих работах.
«… Был он высокий, худой, голова лысая, узкая бородка до пояса, усы такие длинные, что он мог заложить их за уши, длинные брови. Сюртук висел, как на вешалке. Сырым и даже мало толковым казался Волков и в разговоре. Подойдет к столу, забарабанит костлявыми пальцами и заговорит, а о чем – не скоро поймешь», – вспоминал художник Яков Минченков.
А увидев однажды, как Волков танцует вприсядку, балетмейстер Мариус Петипа воскликнул: «Это безумно, это по-русски, это гениально!»
Те же слова можно отнести ко всему творчеству пейзажиста. А критики, как говорится – это неудавшиеся художники.
