Рассказы о. Варнавы. Книга 2-я. Страница 1-я
Мир Вам, дорогие посетители православного сайта “Семья и Вера”!
Публикуем вторую книгу интересных и назидательных рассказов известного российского писателя и поэта монаха Варнавы (Санина), которые наполнены живительным духовным смыслом и наталкивают на мысли о Вечном…
МАЛЕНЬКИЕ РАССКАЗЫ – “СЕГОДНЯ И ВЧЕРА”
Монах Варнава (Санин)
Книга вторая
Светлой памяти известного
композитора и певца
Александра Барыкина
Страница 1-я
КАЮСЬ!..[1]
Я на колени опускаюсь,
За всё и вся себя кляня,
И — каюсь,
каюсь,
каюсь,
каюсь, —
Нет грешника, грешней меня!
Какое зло я не соделал,
Каким грехом не согрешил,
Смертельным для души и тела?
Сколько я жил, столько грешил!
За часом час — одно и то же…
И вдруг сегодня из груди
Рванулся крик: «О, Боже! Боже,
Прости, помилуй, пощади!..»
Я каюсь,
каюсь,
каюсь —
каясь,
Того не зная, может, сам,
Что, на колени опускаясь,
Я поднимаюсь к Небесам!
___________
[1] Я вставил в некоторые рассказы стихи, и, кроме того добавил отдельные поэтические рассказы, потому что убедился на собственном опыте, что при том же сюжете, при тех же героях, проза не дает и малой части того, что может дать поэзия, которая, как известно, является кратчайшим путем от сердца — к сердцу!
КРЕСТ И СМЕРЧ
Возвращалась старушка со своего дальнего огорода.
С тяжело груженным плодами велосипедом.
Было это в Белоруссии.
Точней, в Брестской области.
Где издавна существует давняя благочестивая традиция ставить на распутьях и возле полей — кресты.
Высокие.
Метра по три, а то и четыре.
Чтобы селянам можно было помолиться Богу перед началом сева и жатвы.
И вообще испросить благословение на ежедневный труд.
А прохожим — на свой близкий иль дальний путь.
У старушки он был простым и знакомым.
Прошла она по шаткому мосту через ручей.
Миновала луг, где паслись коровы.
Вышла по знакомой тропинке на поле.
Оглянулась, точно почувствовав что-то неладное.
И…
«Господи, помилуй!»
Прямо не нее, вырастая на глазах надвигался, уходящий крутящимся черным столбом под самое небо — смерч.
Что делать?
До села уже не успеть.
Прятаться негде.
Счастье, что совсем рядом стоял крест.
За небольшой аккуратной оградкой.
С венчиком из полевых свежих цветов…
Бросилась к нему старушка.
Позабыла от страха даже освободиться от мешавшего ей спасаться велосипеда.
Вбежала за ограду.
Только тут опустила на землю велосипед.
Обняла, что было сил, крест.
И тут налетел смерч.
Как он ревел…
Как рвал, унося с собой, все вокруг!
Но вот ведь чудо — прорваться через низкую деревянную оградку, как ни старался, не мог…
Осмелела старушка, видя это.
Взглянула наверх.
А там…
Высоко-высоко кружатся над землей — камни, коровы, пыль, деревья, вырванные с корнями, кусты…
И все это — над крестом.
А на нем самом — даже цветочный венчик не пошелохнулся!
Промчался смертельный смерч.
Будто его и не было.
Пришла понемногу в себя старушка.
Поцеловала крест.
Подняла велосипед.
И покатила его по дорожке.
Спеша в село.
Рассказывать всем, как она только что спаслась.
И что с ней сейчас было…
«НЕПРОБИВАЕМАЯ» ЗАЩИТА
Борис — теперь, правда, у него совсем другое имя, долгое время профессионально занимался боями без правил.
Сначала, как непобедимый, с непробиваемой защитой, боец.
Затем — в качестве тренера.
На его показательно-образцовые — для примера обучаемой им молодежи — поединки собирались целые толпы народа.
Заключались пари.
Причем, с очень высокими, ставками.
И вообще все шло, как на настоящих соревнованиях.
С той лишь разницей, что против него одного выходило сразу несколько человек.
Да не каких-то там новичков.
А из числа опытных и жестоких бойцов.
Удары — один страшнее другого — сыпались на Бориса, словно из рога изобилия.
Но его защита была неуязвимой.
Словно не замечая всех этих ударов и даже не чувствуя боли, он повергал одного за другим соперников, неизменно выходя победителем.
Но и такой славы было ему недостаточно.
Время от времени он показывал то, во что, не видя этого собственными глазами, трудно было поверить.
Разгонялся и — со всего разбега — бил, что есть сил, по бетонной стене.
Ногами…
Руками…
Непонятно было, и как только выдерживали, не ломались его кости.
Люди спрашивали его об этом.
А он лишь самодовольно усмехался в ответ.
Гордость переполняла его тогда.
К счастью, как это он признал сам — но гораздо позже, потом — были в его жизни и другие минуты.
Когда он оставался наедине со своим лучшим другом.
Глубоко верующим, добрым человеком.
Борис, привыкший все измерять меркой силы и зла, сам не понимал, почему его так тянет к нему.
И почему он слушает всё то, что тот говорит ему о вере и Боге.
Наконец, они вместе пришли в храм.
Борис решил принять святое крещение.
Теперь ему оставалось только самому подойти к священнику.
А подойти… он никак не мог.
Какая-то сила не подпускала его.
Мешала…
Крутила…
И этого он никак не мог понять.
Разве может хоть что-то мешать ему, непобедимому, человеку.
Однако мешало.
Тогда он помолился, как советовал друг.
Приложил гораздо больше старания, чем когда мчался на стены.
И однажды сумел-таки подойти…
Высказал свое желание креститься.
Батюшка, как это положено, провел огласительные беседы.
Крестил его.
И на вопрос: можно ли для поддержания здоровой формы продолжать занятия спортом, услышал.
Да, можно.
Но только без прежней жестокости.
И любого проявления зла.
Что Борис и решил сделать.
Правда, еще не зная — как…
В узком кругу, без толп народа, он надел перчатки и — просто, чтобы размяться — вышел на поединок со своими учениками.
Вышел.
Не узнал своих рук и ног.
Которые неожиданно сделались непослушными.
Испытал страшную боль от первых же пропущенных — прежде он даже не обратил бы на них внимания — ударов.
И понял, что его «непробиваемая» доселе защита — пробита…
И кем — почти что еще не обученными новичками!
— Почему? — спросил он потом у священника.
— Все очень просто, — ответил ему тот. — Та самая темная сила: один бес, а может, и больше, которые до этого были с тобой, всячески укрепляя твою гордыню, жестокость, то есть, не любовь к ближнему, сребролюбие — ибо ты неплохо сам зарабатывал на всем этом, верно? — после твоего крещения перестали тебе помогать!
— А ведь и правда! — так и ахнул Борис. — Я всегда чувствовал, что мне помогает кто-то…
— Да, и не только тебе, — подтвердил священник. — Но, к сожалению, многим другим людям в самых различных не угодных Богу делах…
— Так вот оно что…
Узнав обо всем, Борис, на собственном опыте, еще больше укрепился в вере.
Обдумал все хорошенько.
Испросил у священника благословение.
И уехал в далекий монастырь.
Вот почему у него теперь совершенно другое имя…
БРЕВНО И СУЧОК
Шли по дороге бревно и сучок.
Бревно — длинное, толстое.
А сучок — ма-аленький!
Еле-еле за ним поспевает.
Шли они шли.
И дошли до человека, который любил осуждать.
Правых.
И виноватых.
Всех!
Посмеялся он и над ними.
Бревно за то, что слишком большое.
А сучок, что очень уж маленький.
И что они вообще зря вместе ходят!
Одно слово — не пара!
Проводил их осуждающим взглядом.
И пошли они дальше.
Только теперь большим был сучок.
А бревно — совсем маленьким.
Не понял человек, что это вдруг с ними случилось.
Да, к счастью, верующие люди поблизости оказались.
Узнали они, в чем дело.
И посоветовали ему прочитать Евангелие.
Так бы к нему этот человек даже не притронулся.
Но тут такой интерес его взял…
И даже страх.
Ведь можно сказать — сам, лично увидел чудо!
Взял он Евангелие.
Благо, времена такие настали, что его без опасений в любом храме можно было купить.
Начал читать.
Дошел до притчи о том, что осуждающие других видят сучок в глазу другого человека, не замечая в своем собственном — даже бревна!
Все понял.
Совсем по-иному взглянул на дорогу.
И снова пошли по ней — большое бревно и маленький, еще меньше, чем был раньше, уже незаметный сучок.
Как оно, собственно, и положено!
ЛЕКАРСТВА ДЛЯ ДУШИ
Пенсионер Крапивин так часто и долго болел, что уже просто жить не мог без лекарств.
И давно уже унывал от этого…
Казалось бы не самый удачный пример для духовного назидания.
Но именно это помогло ему прийти к вере.
Произошло это так.
Долгое время Крапивин не мог понять, почему так любящий нас Бог попускает людям болезни, страдания, да и другие потери и скорби?
Ведь не только ему одному плохо.
Но и вокруг что творится!
Собственно, это и мешало ему принять святое крещение.
Хотя и подумывал об этом неоднократно.
Но вот заболел он однажды очередной болезнью.
Да такой, что понял: дальше уже никак нельзя.
А что если действительно всё то, что говорят и пишут (даже ученые!) о Боге — правда?
Во-первых, страшно.
Еще бы — уйти после смерти в ад.
Мало, что ли, при жизни мучился?
Так еще — и навечно!
А, во-вторых, говорят, что все это полезно не только для души.
Но и для тела!
Что на том этапе для него было особенно важно.
Поехал он прямо из больницы в ближайший в храм.
Объяснил священнику, что и как.
Не умолчал и о своих давних сомнениях.
И тот, во время огласительных бесед[2], видя, что может лучше всего помочь заблудившимся в трех соснах своего разума человеку понять причину его ошибочных рассуждений, спросил:
— Вот вы принимаете таблетки?
— Да! — сразу же оживился Крапивин.
Ведь его, как любого больного человека, хлебом не корми, дай только поговорить о своих болезнях!
А батюшка продолжал:
— Иной раз жгучие, горькие… А еще терпите боль при уколах, неприятные ощущения во время капельниц, процедур…
— Да! Да!
— А зачем?
— Как это зачем? — даже удивился наивности такого вопроса Крапивин. — Чтобы выздороветь!
— Правильно, — согласился священник. — Вот так и тут. Только речь идет не о телесном, то есть, временном, здоровье, а о духовном — вечном!
Разом все понял Крапивин.
Ведь до того, как стать инвалидом, директором овощной базы работал.
Где быстро соображать приходилось.
Что, кому и куда.
И чтоб то, что осталось не пропало.
Просиял.
И стал после этого жить, с одинаковым пониманием, как из руки Божией, принимая болезни и радости, как горькие и сладкие лекарства, только уже — для души!
_______________
[2] На которые Крапивин уже ходил пешком, даже не заметив, что от одного только решения пойти к Богу, его болезнь просто, как сказали врачи, чудом отступила, и его выписали из больницы.
ПРИОТКРЫТАЯ ТАЙНА
Семинарист С. (теперь он уже священник, известный, как чрезвычайно выдержанный и осторожный батюшка), учась на 2-м курсе семинарии, когда проходят тему Евхаристии[3], неожиданно для самого себя, засомневался в том, что касается Пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы.
Нет, умом и сердцем он понимал, что так все оно и есть.
Не может не быть.
То есть, верил.
Но, как говорится:
И все же…
Все же…
Все же…
Сомнения были.
До тех пор, пока он не приехал домой на каникулы.
Пришел, по обыкновению, в воскресный день в храм.
Стал помогал в алтаре священнику, выполняя пономарские обязанности.
И всю службу продолжал думать о том, что начало мучить его еще в семинарских стенах.
То есть: как, что, почему?..
Понимая, что ему, как православному человеку, никак нельзя не то, чтобы сомневаться, но даже думать об этом, ибо все исчерпывающе сказано Самим Христом в Евангелии и истолковано святыми Учителями Церкви, он, как мог, отгонял от себя назойливые мысли.
Это была поистине напряженнейшая внутренняя борьба.
Духовная брань.
Но вот священник вынес Чашу.
Он встал рядом с ним — с красным платом.
Чтобы тщательно отирать им губы людей после святого причастия.
И вдруг…
Батюшка чуть склонился, чтобы причастить ребенка.
Взгляд семинариста упал на хорошо теперь видимую ему Чашу.
И он ясно увидел в ней — куски мяса и кровь…
То есть, Тело и Кровь Христовы.
С. читал в духовных книгах, что такое бывает в исключительных случаях — для укрепления веры.
Но чтобы такое случилось с ним?!
Поэтому самой первой, да и второй его мыслью было:
«Что это со мной — прелесть?[4] Как может простой и тем более, такой грешный, как я, человек видеть Это?!»
Мысленно он принялся отгонять от себя все увиденное.
День…
Два…
Три…
Так что тяжелая духовная брань, только уже по другому поводу, продолжалась до самого возвращения в семинарию.
Здесь С. на первой же исповеди покаялся своему духовнику сразу в двух грехах: своих сомнениях и прелести.
К счастью, духовник был опытным батюшкой.
Он успокоил семинариста.
Сказал, что это было вразумление, милость Божия.
Приоткрывшего ему величайшую тайну.
Которая единым разом разрушила все его, даже малейшие сомнения.
Как оказалось впоследствии:
Однажды.
И — на всю жизнь.
___________________
[3] Евхаристия, с греч. языка — благодарение. Этим именем называется приношение великой жертвы Тела и Крови Христовых, совершающееся на божественной литургии, а равно и самая эта жертва.
[4] Заблуждение, прельщение ума, обман.
Рассказы о. Варнавы. Книга 1-я. Страница 10-я
Рассказы о. Варнавы. Книга 1-я. Страница 11-я
Рассказы о. Варнавы. Книга 1-я. Страница 12-я
<< На главную страницу На рубрику монаха Варнавы >>