Этот рассказ я слышала от покойной Олимпиады Ивановны. Передавая его, она волновалась, а сын, о котором шла речь, сидел рядом и утвердительно кивал головой, когда она обращалась к нему за подтверждением. Вот что я от нее услышала. «Ване было семь лет. Шустрый он был, понятливый и большой шалун. Жили мы в Москве, на Земляном валу, а Ванин крестный — наискосок от нас, в пятиэтажном доме. Как-то вечером я послала Ванюшу к крестному — пригласить на чай. Перебежал он дорогу, поднялся на третий этаж, а так как до звонка на двери достать не мог, то стал на лестничные перила, и только хотел протянуть к звонку руку, как соскользнул и упал в пролет лестницы.
Старый швейцар, сидевший внизу, видел, как Ваня мешком упал на цементный пол. Старик хорошо знал нашу семью, и поспешил к нам с криком: «Ваш сынок убился1». Мы бросились к Ване, но, когда подбежали к дому, увидели, что он сам медленно идет нам навстречу.
— Ванечка, голубчик, ты жив? — схватила я его на руки. — Где у тебя болит?
— Нигде не болит. Просто я побежал к крестному и хотел позвонить, но упал вниз. Лежу на полу и не могу встать. Тут ко мне подошел старичок, тот, что у нас в спальне на картинке нарисован. Он меня поднял, поставил на ноги, да так крепко, и сказал: «Ну, хлопчик, стой хорошо, не падай».
В спальне же у меня висел большой образ преподобного Серафима Саровского».■
(Из православного календаря “Радость женского сердца”)