Приветствуем Вас, дорогие дети и родители, на православном сайте “Семья и Вера”!
Перед Вами следующая страничка из книги “Великий пост: чтение для детей на каждый день”, посвященная Вербному Воскресению, которая включает в себя одноименный рассказ Ивана Шмелева “Вербное воскресенье” и краткое описание праздника Входа Господня в Иерусалим.
Вход Господень в Иерусалим
В Иерусалиме собралось много народу на праздник иудейской пасхи, и навстречу Иисусу вышла толпа: все размахивали пальмовыми ветвями, устилали ими дорогу и кричали: «Осанна! Благословен идущий во имя Господне!»
Люди думали, что Он пришёл восстановить сильное Израильское царство, и приветствовали Его, как великого земного царя-освободителя.
Мы стоим в этот день в храме с веточками вербы — тоже приветствуем Господа. Но не так, как встречали Иисуса у ворот Святого города, а с трепетом поклоняемся Спасителю, идущему на Крест. Как поётся в этот день, мы «все, взявши крест свой, глаголем: осанна в вышних!»
ВЕРБНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ
Иван Шмелев
(Из книги «Лето Господне»)
…В каретном сарае Гаврила готовит парадную пролётку — для «вербного катанья», к завтрему, на Красной Площади, где шумит уже вербный торг, который зовётся — «Верба». У самого Кремля, под древними стенами. Там, по всей площади, под Мининым-Пожарским, под храмом Василия Блаженного, под Святыми Воротами с часами, — называются «Спасские Ворота», и всегда в них снимают шапку — «гуляет верба», великий торг — праздничным товаром, пасхальными игрушками, образами, бумажными цветами, всякими-то сластями, пасхальными разными яичками и — вербой.
Горкин говорит, что так повелось от старины, к Светлому Дню припасаться надо, того-сего…
Идём с Горкиным к Казанской — до звона, рано: с вербой распорядиться надо. Загодя отвезли её, в церкви теперь красуется. Навстречу идут и едут с «Вербы», несут веночки на образа, воздушные красные шары, мальчишки свистят в свистульки, стучат «кузнецами», дудят в жестяные дудки, дерутся вербами, дураки. Идут и едут, и у всех вербы, с листиками брусники, зиму проспавшей в зелени под снегом. В церкви, у левого крылоса, — наша верба, пушистая, но кажется почему-то ниже. Или её подстригли? Горкин говорит – так это наша церковь высокая. Но отчего же у лужи там… — небо совсем высокое? Я подхожу под вербу, и она делается опять высокой. Крестимся на неё. Раздавать не скоро, под конец всенощной, как стемнеет. Народу набирается всё больше. От свещного ящика, где стоим, вербы совсем не видно, только верхушки прутиков, как вихры. Тянется долго служба. За свещным ящиком отец, в сюртуке, с золотыми запонками в манжетах, ловко выкидывает свечки, постукивают они, как косточки. Много берут свечей. Приходят и со своими вербами, но своя как-то не такая, не настоящая. А наша настоящая, свячёная. Очень долго, за окнами день потух, вербу совсем не видно. Отец прихватывает меня пальцами за щёчку: «Спишь, капитан… сейчас, скоро». Сажает на стульчик позади. Горкин молится на коленках, рядом, слышно, как он шепчет: «Обчее воскресение… из мёртвых воздвиг еси Лазаря, Христе Боже…» Дремотно. И слышу вдруг, как из сна: «Общее воскресение… из мёртвых воздвиг еси Лазаря, Христе Боже… Тебе, победителю смерти, вопиём… осанна в вышних!» Проспал я?.. Впереди, там, где верба, загораются огоньки свечей. Там уже хлещутся, впереди… — выдёргивают вербу, машут… Там текут огоньки по церкви, и вот — все с вербами. Отец берёт меня на руки и несёт над народом, над вербами в огоньках, всё ближе — к чудесному нашему кусту. Куст уже растрепался, вербы мотаются, дьячок отмахивает мальчишек, стегает вербой по стриженым затылкам, шипит: «Не напирай, про всех хватит…» Отец Виктор выбирает нам вербы попушистей, мне даёт самую нарядную, всю в мохнатках. Прикладываемся к образу на аналое, где написан Христос на осляти, каменные дома и мальчики с вербами, только вербы с большими листьями, — «вайи»! — долго нельзя разглядывать. Тычутся отовсюду вербы, пахнет горьким вербным дымком… дремучим духом?.. — где-то горят вербёшки. Светятся ясные лица через вербы, всё огоньки, огоньки за прутьями, и в глазах огоньки мигают, светятся и на лбах, и на щеках, и в окнах, и в образах на ризах. По стенам и вверху, под сводом, ходят тёмные тени верб. Какая же сила вербы! Всё это наша верба, из стариковых санок, с нашего двора, от лужи, — как просветилась-то в огоньках!.. И вот — свячёная, в нашей церкви, со всеми поёт «Осанну». Конечно поёт она: всё ведь теперь живое, воскресшее, как Лазарь… — «Общее Воскресение»…
