Рассказ К Д. Ушинского
Видела Таня, как отец её горстями разбрасывал по полю маленькие блестящие зёрна, и спрашивает: «Что ты, тятя, делаешь?» — А вот сею ленок, дочка: вырастет рубашка тебе и Васютке.
Недели через две покрылась полоска зелёною шелковистою травкою, и подумала Таня: «Хорошо, если бы у меня была такая рубашечка!» Раза два мать и сёстры ходили полоску полоть, и всякий раз говорили Тане: «Славная у тебя рубашечка будет!»
Травка на полоске поднялась, и на ней показались голубые цветочки. «У брата Васи такие глазки, — подумала Таня, — но рубашечек таких я ни на ком не видела». Но цветочки опали, на месте их показались зелёные головки. Когда головки забурели и подсохли, мать и повыдергивала весь лён с корнем, навязала снопиков и поставила их на поле просохнуть. Потом стали у льна головки отрезывать, потопили в речке безголовые пучки и ещё камнем сверху завалили. Печально смотрела Таня, как её рубашечку топят.
Недели через две вынули лён из речки, просушили и стали колотить. Вытрепавши, стали лён чесать железным гребнем, пока он не сделался мягким и шелковистым. Таня подумала: «Это похоже на волоски Васи, а не на рубашку».
Зимним вечером сёстры надели лён на гребни и стали из него нитки прясть. «Это нитки, — думает Таня, — а где же рубашка?» Но отец натянул на кросна нитки и начал ткать. Забегал проворно челнок, и тут уж Таня сама увидела, что из ниток выходит холст.
Когда холст был готов, стали его на морозе морозить, по снегу расстилать, а весной по траве, на солнышке, и взбрызгивали водою. Сделался холст из серого белым, как кипень. Настала опять зима. Накроила из холста мать рубашек; принялись сёстры рубашки шить, и к Рождеству надели на Таню и Васю новые, белые, как снег, рубашечки.
