В одном русском монастыре был монах, по имени Арефа. Он проводил жизнь не достойную монаха. Да, к сожалению, вёл он себя не по-монашески. Всё тащил к себе в келью, но никогда даже хлеба не подал голодному. И такой он был скупой, что даже для себя самого хлеба жалел. И вот в одну ночь пришли воры и украли всё, что он накопил. Арефа пришел от этого в отчаяние. Отчаяться означает «потерять надежду». Это большой грех перед Богом. Какое же мы имеем право отчаиваться, когда Господь о нас заботится? Самое-то главное, что Он заботится о нашей душе, чтобы она была чистой и прекрасной. А вот Арефа надеялся не на Бога, а на свое богатство. Бог, видя, что его душе от жадности и от всяких накопленных вещей один только вред, позволил ворам прокрасться в его келью и всё унести.
И тогда отчаявшийся Арефа, желая найти вора, начал многих подозревать, а некоторых прямо обвинял: ты, мол, украл мои вещи. Как он мог так говорить? Ведь он же не видел, правда? Поэтому другим стало очень обидно. Братья-монахи умоляли его не вредить своей душе, не возводить на них напраслину, а возложить свою печаль на Господа. То есть, опять-таки, понадеяться на Бога, а уж Он всё устроит к нашей пользе. Но Арефа и слушать никого не хотел.
Тогда милостивый Бог снова решил помочь монаху. Он, конечно, не стал помогать ему в поисках украденных вещей, от которых душа Арефы стала чёрствой и немилосердной. Нет, но Господь поступил премудро: Он наслал на монаха тяжелую болезнь, чтобы потрясённый ею Арефа переменил свой плохой характер. Однако Арефа был упрям, и даже когда приблизился к смерти, не мог примириться с Богом и винил Его во всех своих несчастиях.
До чего же он дошёл! Во что превратился! Вот он лежит, безнадёжно больной, до смерти рукой подать, а глаза у него злые-презлые, и он говорит такие жестокие слова против Бога, что хоть уши затыкай и беги прочь.
Но надо знать, что Господь до конца старается спасти любого, даже самого лютого грешника. И вот Он дал увидеть Арене, что собралось вокруг него множество бесов, а также слетелись ангелы. Тут-то умирающий и начал взывать:
— Господи, помилуй! Господи, согрешил я! Всё богатство моё — на самом деле Твоё, и поэтому я не жалуюсь. Не нужны мне ни вещи, ни деньги, ни драгоценности. Теперь я понял, что это всё одна пыль и грязь. Я хотел бы жить по-другому, избавиться от зла и всех любить. Но, видно, суждено мне умереть. Ты уж прости меня, окаянного.
После этих слов болезнь Арефы куда-то делась, как будто её и не было, и он встал с постели. Он рассказал братьям, какое было ему явление:
— Прилетели, — говорил он, — ко мне ангелы и во множестве собрались страшные бесы. И завели бесы разговор об украденном золоте, и говорили так: «Он не благодарил, а оскорблял Бога, и теперь он наш и предан в наши руки». Ангелы же говорили мне: «О, несчастный! Надо было благодарить Бога за то, что Он отнял у тебя богатство. Так Он оказал тебе милость, которая выше всякой другой милости». — И вот, — продолжал рассказывать Apeфa, — когда ангелы сказали мне это, я стал кричать: «Господи, прости, согрешил я!» И сейчас же бесы исчезли, а ангелы стали радоваться. Они записали в особую тетрадь моё пропавшее золото и серебро, как будто я всё своё богатство добровольно отдал — как милостыню.
Услышав историю, приключившуюся с Арефой, монахи прославили Бога. Выздоровевший монах с тех пор всегда славил и хвалил Бога. И все удивлялись, как изменились его мысли и нрав. Теперь Арефа, который раньше жаловался и даже хулил Бога, говорил:
— Ну и что же! Ничего страшного не случилось. Подумаешь — золото! Подумаешь — деньги! Господь дал, Господь и взял. Слава Тебе, Боже!
Монах, вразумленный
Тревожным виденьем,
Совсем изменил
Свой характер скупой.
Да так, что, махнув
На пропажу рукой, смеясь говорил:
– Ну, подумаешь, деньги!
А несколько позже,
Уже не со страху,
А просто поскольку
Вещей не ценил
Последнюю снять
Мог для братьев рубаху,
А сам из тряпья
Одежонку носил.
