В этот день 6 октября 1768 года в Стамбуле был арестован русский посол Алексей Михайлович Обресков. Это событие считается началом очередной Русско-турецкой войны 1768-1774 годов.
Посол России в Турции Алексей Обресков
XVIII век был для России крайне урожайным на войны с Османской империей. К середине века заклятые соседи уже дважды не могли решить свои споры мирным путем. В таких условиях должность русского посла при дворе султана являлась едва ли не самым важным и одновременно самым сложным внешнеполитическим постом. Посланник должен был быть одновременно шпионом, диверсантом, дипломатом, льстецом. В 1751 году на это ответственное место назначили Алексея Обрескова.
Обресков был человеком выдающегося ума. Он быстро оброс связями в окружении экспрессивного султана Мустафы III: особенно благоволили ему великий визирь, второй человек страны, и рейс-эфенди – министр иностранных дел. К тому же Алексей Михайлович быстро нащупал вернейший способ воздействовать на местных чиновников – то есть, подкуп.
В 1764 году произошло событие, которое заняло умы европейских монархов почти на все следующее десятилетие – умер польский король Август III, а на его место при поддержке Екатерины Великой был поставлен Станислав Август Понятовский. Недовольные этим польские шляхтичи решили искать поддержки у других своих соседей – османов. Однако при дворе Мустафы польский посол Станкевич встретил серьезный отпор Обрескова – на время войны удалось избежать. Это было отмечено русской императрицей:
«Ревность, искусство и усердие Обрескова довольно похвалить не можно…»
Польский вопрос. Русско-турецкая война
Но четыре года спустя Алексей Михайлович был уже бессилен. Россия с головой погрузилась в польские дела. И на султана с требованием войны против Российской Империи начали давить буквально все: Австрия, Пруссия, Франция, Крымский хан и даже его собственные министры. Сочувствовавшие Обрескову чиновники были смещены, а самого его вызвали ко двору с ультиматумом: Россия должна вывести войска из Речи Посполитой. Алексей Михайлович заявил, что не имеет права решать подобные вопросы, после чего его вместе со всем посольством дружно посадили в самую знаменитую османскую тюрьму – Семибашенный замок. Началась очередная русско-турецкая война.
Первые дни войны Обресков встретил в ужасных условиях подвалов – условия были настолько плохи, что по настоянию коменданта его перевели в лучшее помещение. Но никакие стены не могли сдержать русского резидента: подкупами и хитростью добился он права посылать письма. Нередко эти письма содержали последние сводки турецких новостей и дельные советы по ведению войны. Бои складывались для турок неудачно, ведь им противостояли «Екатерининские орлы» – лучшие полководцы эпохи, Румянцев и Суворов. Великий визирь вышел в поход на Малороссию, взяв с собой и Обрескова. Пятидесятилетнего дипломата заставили идти пешком, строго охраняли, а перед его палаткой водрузили в землю копья с насаженными почернелыми и смрадными головами. Поход визиря успехом не увенчался, и Алексея Михайловича вновь отправили в заключение.
И снова из застенков посол услыхал о выдающихся победах Румянцева на Дунае. И о том разгроме, который эскадра Спиридова и генерала Орлова учинила турецкому флоту в Чесменской бухте. Эта же эскадра подорвала всю морскую торговлю врага, и принудила турок к мирным переговорам.
Мирные переговоры в Фокшанах и Бухаресте. Кючук-кайнарджийский мир
Для участия в переговорах Обрескова выпустили из тюрьмы. Долго и методично он пытался сломить сопротивление послов противника на переговорах в Фокшанах и Бухаресте. И все же в 1774 году был подписан Кючук-кайнарджийский мир, по которому большая часть северного берега Черного моря фактически становилась частью Российской Империи.
Кючук-кайнарджийский мир считают главным детищем Алексея Обрескова, хотя на самом его подписании он не присутствовал. После войны посол вернулся в Санкт-Петербург, где его заслуги были высоко оценены – императрица пожаловала 200 тысяч рублей и сделала Алексея Михайловича одним из первых лиц коллегии иностранных дел. Следующая война с Турцией началась спустя каких-то 13 лет, уже после смерти бывалого дипломата.
