В этот день 15 ноября 1815 года первый в России пароход «Елизавета» отправился в рейс по маршруту Петербург – Кронштадт и обратно.
Пароход Фултона
В 1800-е годы по монаршим дворам Европы с головокружительным проектом в руках ходил американец. Звали его Роберт Фултон. Предлагал невиданное – корабль без парусов. Даже добился встречи с Наполеоном. Один из французских маршалов рассказывал:
«Я видел, как Фултон ходатайствовал о проведении опытов с пароходом. Первый консул отнесся к Фултону как к шарлатану и не желал ничего слушать. Я дважды вмешивался, но мне не удалось поколебать мнение Бонапарта. Нельзя даже представить себе, что произошло бы, если бы он дал себя вразумить и… использовал бы флотилию паровых судов».
По тем временам «стимбот», то есть, корабль, приходящий в движение при помощи пара, казался какой-то фантастикой. Крупные ученые даже убедительно доказывали, что пароход никогда не пересечет Атлантику, потому что не сможет взять на борт достаточно топлива. Вот и Наполеон принял Фултона за авантюриста.
И все же тот своего добился. В 1807 году он построил-таки действующий экземпляр парохода в Америке, чем утер нос всем недоброжелателям. А в 1813 году его планы простерлись до самого Петербурга. И сам император Александр I дал Фултону привилегию на строительство в России парохода. Однако американец так и не успел воспользоваться этим шансом, в начале 1815 года он умер. Однако дело его не умерло.
Пароход «Елизавета»
Со строительством первого российского парохода успешно справился другой человек. Тоже иностранец по происхождению, шотландец, однако давно ассимилировавшийся. Карл Николаевич Берд.
В Россию этот замечательный человек прибыл за 30 лет до того. В Петербурге он организовал один из первых литейно-механических заводов, который производил разные хитроумные устройства. 15 ноября 1815 года Берд запустил свое дымящееся судно в рейс от Петербурга в Кронштадт. И выглядело оно весьма забавно, в центре его высилась большая кирпичная труба. Лишь позже Берд заменит ее металлической. Но все же произвело оно неизгладимое впечатление. А в журнале «Сын Отечества» появилось обстоятельное описание путешествия, где морской офицер Петр Рекорд назвал судно «пароходом», и это слово пошло в народ. Итак, судно это «без течения и ветра идет в час по 10 верст», а за три часа пути «было издержано березовых однополенных дров одна сажень, да еще много каменных угольев». В общем, это был фурор, а на прогулку на пароходе скоро начала проситься самая высокородная публика.
Пароходы на Каме и Волге
Справедливости ради скажем, ни одни Фултон и Берд были пионерами пароходостроения. На Урале в Пожевском заводе в то же время шли активные опыты над судами с паровой машиной. Хозяином предприятия был богатый купец Всеволод Всеволожский, а за техническую часть проекта отвечал Петр Соболевский. Уже в 1817 году по Каме и Волге пошли первые их два парохода, один и вовсе с уникальным двигателем на 36 лошадиных сил. Поэт Глинка оставил нам впечатления от этого дива:
«Появление этого стильбота было ужасно любопытно! … Вообразите себе великолепную каюту, богатую отделку … И вся эта европейская роскошь как некое волшебное явление плавала по уединенным водам Азии… Прибрежные жители, прослышав, что их лесное эхо повторяет звуки им неведомые, толпами бежали дивиться необыкновенному явлению».
Однако Берд уже получил свою монополию на производство пароходов в России. И суда Всеволожского на Каме разобрали. Тем не менее Россия благодаря этим людям стала четвертой страной мира, в которой началось свое пароходостроение.
