В этот день 1907 года родился русский писатель Варлам Шаламов. Считал своим главным долгом рассказать современникам правду о сталинских лагерях. В системе ГУЛАГа провел более 18 лет.
Варлам Шаламов
Сын вологодского священника, Варлам Шаламов в отличие от многих «сидельцев» ГУЛАГа прекрасно понимал, за что именно подвергался репрессиям.
Первый раз он был арестован вскоре после своего исключения из МГУ «за сокрытие социального происхождения», не указал в анкете, что его отец не только инвалид, но и священник. Ко времени исключения из университета он уже писал стихи, посещал литературные кружки, семинары и диспуты. Стремление активно участвовать в общественной жизни привело его к связи с троцкистской подпольной группой, участию в оппозиционных демонстрациях под лозунгами: «Долой Сталина!», к распространению знаменитого завещания Ленина, в котором тот предостерегал об опасности сосредоточения власти в руках Сталина. 19 февраля 1929 года наступил закономерный итог – Шаламов был арестован.
Первый арест и заключение
Но свой первый срок он воспринял, как неизбежное испытание, которое дано ему было для проверки собственной стойкости, терпения и мужества. Будучи «социально опасным элементом» он получил три года лагерей на северном Урале. Но этот сравнительно мягкий приговор по тем еще «вегетарианским» временам обернется для него лагерной одиссеей длиною почти в полжизни.
Журналистская и литературная карьера Шаламова
Пока же он был освобожден в 1931 году во время одной из периодических «разгрузок» лагерей, и через год, возвратившись в столицу, начал журналистскую карьеру в изданиях со звучными советскими названиями «За ударничество», «За владение техникой» и так далее.
А еще через какое-то время началась его литературная карьера – в журнале «Октябрь» было опубликован его первый рассказ «Три смерти доктора Аустино». Но клеймо «кадрового троцкиста и врага партии Шаламова» было уже несмываемо.
Второй арест. Колыма
Именно с таких характеристик начинались все чекистские документы, касавшиеся Шаламова, когда он был вновь арестован за «контрреволюционную троцкистскую деятельность» и получил 5 лет.
Шаламов уже вызывался на допросы, когда в одном из московских журналов вышел его рассказ «Пава и древо». В следующий раз Шаламова опубликуют только через два десятилетия – в 1957 году. А пока вместо литературной деятельности ему будет предложена работа в забоях магаданского прииска, затем земляные работы, угольный завод.
А в 1943 году он получил новый срок – 10 лет, на этот раз «за антисоветскую агитацию», которая состояла в том, что он назвал Ивана Бунина «русским классиком». После того, как он попытался бежать, его перевели на специальную, штрафную зону, что означала медленную смерть от непосильной работы при мизерной лагерной пайке.
Жизнь писателю спас врач Пантюхов, направивший его на фельдшерские курсы. Еще одна колымская специальность не только сохранила Шаламову жизнь, но и позволила вернуться к стихам, которые позже составят его «Колымские тетради».
В 1951 году Шаламова освободили из лагеря, но к этому времени у него уже не было семьи, он был не здоров, в Москве и других крупных городах ему было запрещено проживать. Тем не менее, в 1954 году он начал главный труд своей жизни – «Колымские рассказы». По словам Шаламова:
«Каждый мой рассказ – пощечина сталинизму и, как всякая пощечина, имеет законы чисто мускульного характера».
Он не считал возможным отступать от фактов, от документальной основы в описании той или иной ситуации или атмосферы. Шаламов называл свои произведения «новой прозой», рассчитывая на то, что читатель поверит в его рассказы, не как в информацию, но как в открытую сердечную рану.
В конце жизни, ослепший, почти оглохший, упрятанный советскими властями в психушку, Варлам Шаламов продолжал сочинять. Его не печатали. По словам поэта и философа Константина Кедрова, это была особенная поэзия, таким «языком изъяснялся не Тютчев, а Василий Блаженный».
