Рассказ монаха Варнавы (Санина)
Было…
Обрушился на хмельном пиру всей своей неукротимой яростью Петр I на первого русского генералиссимуса, боярина Алексея Семеновича Шеина.
Попался тот ему как-то неудачно на глаза.
И, словно забыл государь, что после «правильной осады» Азова присвоил ему высшее воинское звание.
Да еще, обычно скупой даже на малые дары, пожаловал кубок из чистого золота, весом без малого три килограмма!
Зато припомнил, что во время подавления бунта четырех стрелецких полков, которые захотели возвести на престол находившуюся в заточении в Новодевичьем монастыре старшую сестру царя Софью, Шеин проявил непростительную мягкость, и – самое тяжкое против него обвинение – ни словом не обмолвился в подробном докладе о связи восставших стрельцов с царевной Софьей.
Дернулся нервно ус царя, увидавшего Шеина…
Что не предвещало тому ничего хорошего.
Да еще Александр Данилович Меньшиков, словно ненароком проходя мимо, шепнул:
– Молись, Алексей Семенович! Не то, чую, быть сегодня беде…
Да это и без него прекрасно понимал Шеин.
Но кому молиться…
Как?
Где?
Да прямо тут, понял он.
И сейчас!
Помолился Господу, Пресвятой Богородице.
Но ведь грешен… грешен…
Услышат ли его такого – Сам Бог и Пречистая?
И тут пришел на ум боярину скорый заступник в бедах и напастях, особенно, когда они бывают напрасными, Николай Чудотворец.
Вспомнился его чудотворный, из яблоневого дерева, образ в доме святителя Николая, что на Святом озере в Радовицах.
Или, как его стали называть теперь официально, в Николо-Радовицком мужском монастыре.
И вдруг такой близкой стала ему эта обитель!
Было такое ощущение, что он находился сейчас не на шумном царском пиру, в ярком зале, а в тихом храме, который освещали лишь огоньки лампад да свечки, прямо перед этим образом.
Сколько он до этого жертвовал на него…
Да только ли он?
И та же царевна Софья.
И законная супруга царя Евдокия Федоровна Лопухина, теперь уже инокиня Елена, путь которой, недавно, по воле Петра I, тоже был направлен в девичий монастырь только в Покровско-Суздальский…
И даже прежние государи!
Алексей Михайлович…
Феодор Алексеевич…
Иоанн Алексеевич с царицей те – вообще особо!
Шеин молился… молился…
Мысленно он пообещал сделать новый щедрый вклад в монастырь и – такой, чтобы на все времена! – подарок.
Только бы все обошлось…
А царские усы, тем временем, дергались все сильней и сильнее.
Все больше и больше кривился ненавистью рот.
И, наконец, он не выдержал.
Еще раз метнул бешеный взгляд на едва успевшего попрощаться с жизнью да в последний раз призвать на помощь святителя Николая, Шеина.
И…
То, что произошло потом, можно объяснить только чудом.
Точнее, незримым заступничеством святителя Николая.
Что только не бросал со страшной силой со своего стола в провинившегося боярина царь.
Тяжелые кубки…
Массивные блюда…
Ножи…
Многих поранил.
Осторожному Меньшикову и то перепало.
А самому виновнику царского гнева – хоть бы что…
Ни единой царапины!
Правда, Шеин, после того, как царь понемногу успокоился, первым из русских бояр лишился своей бороды.
Жаль, конечно…
Но главное – жизнь сохранил…
И отправил в Николо-Радовицкий монастырь серебряно-позлащенный напрестольный крест, с 62 частицами мощей разных святых.
С надписью: «Лета 7206 декамврия в 17 день[1] сей благословенный крест по обещанию своему приложил боярин Алексей Семенович Шеин, в обитель Николая Чудотворца, Радовицкого».
Казалось бы, на том и рассказа конец.
Ан, нет!
В Николо-Радовицком монастыре, пред образом святителя Николая, продолжали совершаться не менее, а порой еще более великие чудеса.
Одних только описанных было без малого – 250!
В конце концов Петр I не выдержал и повелел, дабы не было, по его мнению, суеверия в народе, порожденного любым необычным событием, образ изъять и доставить в Москву.
Слезно писал императору настоятель монастыря архимандрит Гедеон, прося вернуть святыню в обитель.
Для подтверждения подлинности чудес даже приложил к прошению Список с именами людей, получивших исцеления.
Увы!
«Список, – как гласит скупая строка в монастырской летописи, – был принят, а образ удержан».
И только после внезапной смерти скоропостижно скончавшегося Петра I, чудотворный образ возвратился домой.
Произошло это благодаря той самой инокине Елене, бывшей в миру законной царицей Евдокией Федоровной Лопухиной.
Узнав обо всем во время богомольного посещения Николо-Радовицкого монастыря, она, по прибытии в Москву, взяла чудотворный образ из палат Синода, перевезла в Новодевичий монастырь.
А уж оттуда монахи на руках несли его в родную обитель.
Но и тут не конец рассказа!
Прошло много лет.
Более трех столетий…
Однажды, после службы, в возрождаемом после разорительных лет безбожной власти, Николо-Радовицкой монастыре ко мне подошла вся какая-то необычайно светлая женщина и, назвавшись рабой Божией Еленой, поведала вот такую историю
«Я с детства знала, что мой папа – из дворянской семьи и фамилия наша, в свое время была очень известна во всей России…»
На какое-то время меня чем-то отвлекли.
И она, терпеливо подождав, продолжила:
«Только не принято было дома разговаривать на эту тему. Времена были не те. Однако прошли годы, мы выросли. Пришло новое, спасительное время. И тогда я узнала, что в семье нашей всегда очень почитали Николая Чудотворца… Из поколения в поколение передавалось, что когда один из наших предков ехал через лес зимой в санях, навстречу ему вышел медведь шатун… Упал тогда мой предок на колени и вознес молитву Святителю:
– Угодниче Божий Николае, спаси меня! А я поставлю тебе на этом месте – часовенку!
Помолился и без сознания упал в сани.
А когда очнулся, смотрит – сани стоят возле его дома, он и лошадь живы.
Страшного же медведя и в помине нет!
Выполнил мой предок свое обещание.
Поставил в лесу часовенку.
Правда, теперь никто не знает, где она и была.
Но нам, его потомкам, как после этого из рода в род не чтить память Святителя Николая?
Да я и сама постоянно ощущаю его помощь.
И не только ее одну…»
Елена помолчала-помолчала, словно решая, рассказать или нет.
И наша история продолжалась!
«Одно время, когда я еще не была воцерковлена, мне сильно нездоровилось. Один инсульт… Через несколько лет – второй… Однажды на улице стало плохо, еле-еле добралась до дома, понимая, что это – новый инсульт. Договорилась с лечащим врачом о госпитализации, как только будет место. И тут неожиданно позвонил двоюродный брат и пригласил на день рождения своей жены. Это был декабрь, числа уже не помню. Удивительно то, что ни до этого, ни после того, брат больше никогда не приглашал меня к себе! Я ему объяснила, что плохо себя чувствую, не смогу приехать. Тогда он стал упрашивать… Два дня я лежала и мучилась: брат первый раз в жизни пригласил, а я отказываюсь. И… решилась ехать! Добралась кое-как до метро, купила цветы. Спустилась по эскалатору. А поезда почему-то нет и нет. Нет – как-то необычно долго. А мне все хуже и хуже… Понимаю. Что нужно срочно возвращаться домой (добраться бы!). И тут вдруг ко мне подходит… высокий, худощавый, пожилой, немножко согбенный мужчина, одетый в необычную для Москвы, да и вообще для зимнего времени одежду – что-то, вроде серого халата, подпоясанного бечевкой.»
Елена прищурилась, старательно припоминая каждую деталь…
В руке у него была сучковатая палочка. Он на нее опирался. На голове круглая шапочка. Бородка – клинышком… А глаза! Два голубых бездонных озера, излучающих золотые лучи и необыкновенную доброту. От этих глаз просто невозможно было оторваться! Такая радость появилась в душе! А он спрашивает:
– Милая, ты куда едешь?
Рассказываю.
А он:
– А как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, все у меня хорошо, – отвечаю.
А у меня и правда все хорошо!
Только тут поняла: от болезни и следов не осталось.
Только радость и счастье на душе!
А он и говорит:
– Приедешь к брату, обязательно расскажи, что встретила такого старичка. И добавь еще, что все у вас будет хорошо!
Я проводила его глазами.
Тут и поезд подошел.
Еду счастливая, здоровая!
Да, вот что еще…
Нужно было сделать две пересадки в метро.
И перед каждой из них ко мне подходили разные мужчины, хорошо одетые, и просто желали мне здоровья!
Доехала я так к брату.
И – сразу, с порога, не раздеваясь, рассказала, что произошло.
Рассказала, а его жена говорит:
– Лена, да ведь к тебе сам Святитель Николай Чудотворец подходил…
А я, честно говоря, и не задумалась даже о том, кто бы это мог быть.
Только тут сообразила: а ведь действительно очень похоже!
И я совершенно здорова!
Разве это не чудо?
И потом еще, нам ведь с мужем, как многодетной семье – у нас четыре сына и дочь, а теперь уже и восемь внуков – выделили участок в садовом товариществе. Возле поселка Рязановский, за озером. Когда я первый раз приехала познакомиться с ним и шла мимо озера, меня поразила красота окружавшего меня здесь мира, необыкновенная голубизна неба, белый лилии на воде. Мне показалось, что я не иду, а медленно плыву по воздуху.
И в голове вдруг возникла мысль:
– А я ведь домой приехала, здесь мой дом!
Тогда я только удивилась этому.
И только спустя несколько лет все поняла.
Ведь совсем рядом здесь была монашеская обитель, судьба которого тесно связана с судьбой моего рода.
Николо-Радовицкий монастырь, известный своим чудотворным образом Святителя Николая, который некогда вернула сюда моя пра-пра-прабабушка инокиня-царица. И вот с тех пор я часто бываю здесь…
– Простите, – не выдержал я. – Вы сказали, что Ваша фамилия была хорошо известна всей России. А можно ее назвать?
– Конечно!
Елена долго-долго смотрела на горевшие перед образом свечи, огоньки которых, вот так же горевшие сто, двести, триста… пятьсот лет назад, теперь радостно отражались в ее глазах.
И с кроткой улыбкой, сказала:
– Лопухина!
История продолжалась…
_______________________________
[1] 17 декабря 1698 г..
Рубрика монаха Варнавы (Санина) >>
