Дорогие братья и сестры! А задумывались ли вы о смысле молитвы Господней «Отче наш»? Почему – наш Отче, а не «мой Отче»? Вроде бы простой вопрос, а какой глубокий ответ он в себе скрывает!
Предлагаем Вам назидательное слово митрополита Вениамина (Федченкова), не только отвечающее на наш вопрос, но и поучающее нас, дарящее надежду!
«Молитва Господня — «Отче наш», с самого первого слова ее вводит нас в такое упование на Бога, как родные дети надеются на отца, на мать. И эта надежда — благовестие Христова Евангелия, которое Он Сам не только преподал нам в словах, но и исходатайствовал его на Кресте Своем.
Отче! Отец! Очень долгое время я не обращал внимания на это слово и не чувствовал его силы. Отчего это случилось и даже теперь случается? Причина проста — наша греховность, личное наше несовершенство.
Известно, что самой распространенной молитвой в православном богослужении являются два слова: «Господи, помилуй!» И только на Литургии Церковь поднимает нас на высоту Евхаристии (в переводе с греческого языка — «благодарения, хвалы») — гимна Богу за спасение человечества, за восстановление сыновства Богу Отцу.
Мы мало чувствуем это дорогое слово «Отец». Трудно нам оно. Непосильно. Мы — еще не настоящие дети Отца, плохие дети. Впрочем, даже и хорошие чада не только лишь любят своего отца, не только ждут от него даров и нежности. Они боятся отца сыновним страхом, опасением потерять его любовь.
Так и святые люди: пребывают и в благоговейном страхе, и в надежде на милосердие Небесного Отца. И хорошо, что православные не дерзают, при своей греховности, возноситься на ступени сектантской фальшивой радости и постоянной хвалы «дорогого Иисуса», «дорогого Отца».
Смиреннее, справедливее, богоугоднее, спасительнее — покаянное чувство постоянного сознания своего недостоинства, чем легкомысленного самодовольства. И верю, что такое покаянное православное настроение угоднее Богу, чем дерзкое напоминание Ему о своем сыновстве и Его отцовстве.
Как же можно совместить православное покаянное настроение с этим радостным и уповательным именем — Отец?
Просто. Совсем просто. Как бы грешны ни были мы, но Бог Сам в Себе всегда остается Любовью. И если мы прибегаем к Нему, то Отец наш Небесный тотчас же обращается к нам.
Спаситель научает молиться именно «Отче наш», а не мой… Почему же так? Какой смысл хотел вложить Спаситель, уча нас молиться так? Какие чувства должны руководить людьми, чтобы так молиться?
Мы, современные люди, так стали эгоистичны, самолюбивы, что и не задаемся даже такой мыслью, чтобы молиться за всех. Каждый живет сам по себе и для себя. Эта «самость» наша есть главное зло в мире. Всё — от нее. Ею пал первый бывший ангел. Она — мать всех прочих грехов и главная противница Богу. Она разделяет человечество и вводит вражду не только между близкими, но и обществами, и народами. Так — теперь. Но не так обстояло дело раньше. И не так должно быть и будет в Царстве Отца.
Человечество создавалось для жизни в необычайной любви друг к другу. Оно задумывалось, как единое древо, одна семья, «одно тело», как выражается святой апостол Павел. Мы, современные грешники и самолюбцы, даже представить не можем той степени единства и любви!
Эти мысли даны Самим Господом в Его последней, предсмертной молитве к Отцу на Тайной Вечере: «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они… да будут едино, как Мы едино» (Ин. 17, 20-22).
Нужно обратить внимание, что единство людей здесь устанавливается по подобию Божию, по единству Святой Троицы: Как Мы едино. В этих словах кроется глубокое откровение о необычайном единстве человечества. Ведь человек создан по образу Божию, а Бог есть Любовь (1 Ин. 4, 16).
Вот какова цель пришествия Христа Спасителя — воссоединить людей в единство между собой и с Богом. Аминь.»
Поучения святителя Тихона Задонского
