Здравствуйте, дорогие посетители православного сайта «Семья и Вера»!
Сегодняшний наш разговор о Николае Николаевиче Ге и его работе «Тайная вечеря». Мы с вами говорим о художнике мыслящем, постоянно находящемся в поиске не только творческом, но еще и философском, мыслительном, теологическом. Но это вот тот самый случай, когда от многих знаний многие печали.
Николай Ге
Путь Николая Ге в искусстве оказался сложным. Он родился под Воронежем в 1831 нехороший год, потому что это был год холерных эпидемий. Мать погибла через три месяца после его рождения. Крестьяне с трудом вывезли маленького Ге в Воронеж. Затем он оказывается в Киеве, и там отец дает ему замечательное образование. Николай Ге поступает в киевский Императорский университет Святого Владимира университет на физико-математическое отделение довольно рано, ему было еще 17 лет. Через год переводится из Киева в Санкт-Петербург. Николай Николаевич окончательно понял, что быть физиком, математиком, техником – это не его призвание.
Он перешел в Императорскую Санкт-Петербургскую академию художеств. Николай Ге отметился всеми положенными наградами, которые были важны в ученической иерархии Академии художеств. И после написания работы на большую золотую медаль «Царь Саул у Аэндорской волшебницы» он получает право поехать в Италию для стажировки, для совершенствования, для написания большой работы, которая подтвердит его высокую квалификацию, и за которую он должен будет получить звание профессора. Причем, поедет он в Италию не один, а поедет с молодой женой, на которой он женился буквально накануне своего отъезда из Петербурга.
В Италии он сначала живет в Риме, здесь он знакомится с Александром Ивановым. Ге ездит по Италии, восхищается мастерством старых мастеров, ищет для себя и довольно скоро находит тему для дипломной работы. Она естественно была навеяна посещением Милана, где он был в полном восхищении от знаменитой фрески Леонардо да Винчи «Тайная вечеря», которая, увы, сохранилась до чрезвычайности плохо. Но даже это ужасное состояние позволяло понять, каков был грандиозный замысел великого итальянца.
В то время, когда он начинает работать над «Тайной вечерей», Николай Ге увлекается двумя людьми, двумя идеями. Первый – это Александр Герцен, его идеи свободы, равенства, братства, все те прелести либерализма, социализма, которые многих искусили. Искусили они и Ге. Это тем более нелепо – писать работу о Тайной вечере, и одновременно с этим считать Герцена идеалом человека, в том числе, и идеалом человека, как итога всей христианской эпохи.
Но есть и еще один человек, которым так увлекался Николай Ге. Это Давид Фридрих Штраус, который был основоположником тюбингенской философской школы, и который вот только что опубликовал труд всей своей жизни – два монументальных тома «Жизнь Иисуса».
«Тайная вечеря»
И с этой философской позиции, с позиции гуманизма, с позиции психологизма Николай Ге начинает писать свою работу. Но «писать» – это не совсем точно, потому что сначала после нескольких эскизов Ге создал скульптурную композицию, где он пробовал освещение и правильную расстановку фигур, правильный ракурс. И вот когда он нашел это, он стал переводить найденное на холст.
«Тайная вечеря» – это, быть может, самая уравновешенная, самая спокойная и как бы самая принимаемая из религиозных работ Николая Ге. Но между тем, что есть Тайная вечеря? Это одно из центральных событий всей христианской истории и жизни Господа нашего Иисуса Христа. Это событие, в котором Ветхий Завет переходит в Новый Завет. Это событие столь значимое, что икона Тайной вечери – Евхаристия – располагается по центру композиции иконостаса. Это приглашение к сопричастию дела мысли Господа нашего Иисуса Христа.
Ничего этого в картине Ге нет. Перед нами акцент сделан на теме предательства. Иисус, страдающий Учитель, в расстроенных чувствах возлежит на ложе среди своих эмоционально взбудораженных учеников, и один из них выделенный довольно активно тенью, которая показывает его отрицательность, покидает собрание. Здесь не происходит того важнейшего события в истории христианства, суть которого заключается в словах Христа о причастии к Его трапезе, к Его делу. Нет ни чаши, нет ни хлебов. Есть растерянность, есть как бы начинающийся скандал, сведение события общемирового значения к частному конфликту. Вот, что происходит в «Тайной вечере» Николая Ге, который начитался Давида Фридриха Штрауса.
Тем не менее, когда эта работа появится в Санкт-Петербурге, а Ге ее привезет туда сам, прервав свое пребывание в Италии, работа будет принята, оценена весьма высоко, по достоинству. Николай Ге действительно получит за нее звание профессора исторической живописи. Картина будет приобретена императором Александром II для музея Императорской Академии художеств, и затем уже оттуда, уже при императоре Александре III она попадет в Императорский русский музей. Но для многих из критиков, для многих из коллег Николая Ге, было несколько необычно это предельное снижение смысла темы, изменение всех смыслов.
Мы ведь должны отметить с вами и еще один из парадоксов этой работы. Образ Иисуса, который должен быть для этой композиции основным. Но вот моделью для Николая Ге, которая стала основой образа Господа нашего Иисуса Христа, явятся дагерротипы Александра Герцена. Вот уж парадокс, который свидетельствует о том, до какой степени Николай Николаевич Ге не понимал то, что происходит в мире, до какой степени он находился в каких-то странных иллюзиях, в путанице, которая не вдруг и не сразу может быть разрешена в течение жизни. Ему это так и не удалось сделать.
А для нас с вами чрезвычайно важно то, что вот это состояние Николая Ге, вот эта работа, которая с точки зрения живописи, с точки зрения технической, безусловно, является замечательной, но с точки зрения смысловой – парадоксальной и нелепой. И работа, и сам Николай Ге в его тогдашнем (на 1860-е годы) состоянии, является удивительно характерным для того времени. Для того времени, в котором происходил какой-то слом всего цивилизационного сознания, и христианского сознания в России. Время, когда как будто что-то сдвинулось, и которое стремительно и неукротимо начало приближаться к катастрофе. Потому что всегда вначале бывает слово, всегда вначале мысль. И эта мысль обретает зримое воплощение. «Тайная вечеря» Николая Ге – одно из таких зримых воплощений, которые свидетельствуют о надвигающейся катастрофе.
Слово в образе. Экстаз святой Терезы Авильской
