Наш любимый церковный спор – это спор о том, как поститься. И, кажется, что мы имеем полное право по этому поводу дискутировать. Однако если вспомнить, как наши предки и авторитетные богословы относились к этой теме, мы должны будем отметить, что они считали неприличным любые разговоры о пище в период поста.
Пост – время для богомыслия
Это очень странно, потому что как только начинается пост, сразу в церковных газетах, журналах, публикациях очень много внимания уделяется тому, что следует вкушать, как следует готовить, приводится целый перечень рецептов разного рода постных экзотических блюд. Но наши предки, люди хорошего церковного воспитания, добротной церковной культуры считали подобные разговоры неприличными, поскольку пост – это время для богомыслия, для духовных упражнений. И воздержание в пище является одним из незначительных элементов этого времени.
Спор о том, как поститься
И вот оказывается, споры о посте начались вовсе не в наше время, и вовсе не потому, что мы отличаемся какой-то христианской или богословской необразованностью. В одном из классических текстов церковной истории приводится письмо священномученика Иринея Лионского, который выступил примирителем в споре папы римского Виктора и ефесского епископа по поводу празднования Пасхи.
Это был конец II – начало III века, время, когда христианство уж совсем не было религией большинства, не претендовало на государственный статус, на всеобщее распространение. И тем более интересно, как устроена не только внутренняя дискуссия между епископами разных церквей, но и какие обычаи соблюдались в то время. И вот святой Ириней пишет римскому епископу по поводу празднования Пасхи:
«Спор идет не только о дне, но и о том, какой пост соблюдать. Одни думают, что следует поститься один день, другие – что два, а некоторые еще больше; иные отсчитывают для поста сорок дневных и ночных часов».
О чем он здесь говорит? О том, что в древности не существовало такого понятия, как постный продукт, не было перечней постных и скоромных продуктов, а в большей степени пост полагали в воздержании до определенного часа. То есть, например не вкушали пищу до вечера. И уже после принятия Евхаристии или после вечерних молитв садились и кушали то, что Бог послал. Главное, чтобы это было скромной пищей. То есть, разные практики поста не перечеркивали православие этих людей.
«Вся эта пестрота в соблюдении поста, – продолжает святитель Ириней, – возникла не при нас, а гораздо раньше, у прадедов наших, а они, не беспокоясь, конечно, о точности, передали потомкам свои обычаи, укрепившиеся в их простой, непритязательной жизни. Тем не менее, все жили в мире, и мы живем в мире друг с другом, и разногласие в посте не разрушает согласия в вере».
Главное и второстепенное
Святитель Ириней здесь определяет самый важный принцип церковной жизни. Практики духовной жизни, практики аскезы, спасения, поста, правила молитвы могут быть разными. Они зависят от возраста человека, общины, в которой он состоит, от географических условий, от здоровья, от многих разных других вещей, и в частности от обычая, который сложился вот в этой конкретной общине. Самое главное, чтобы не было разногласий в вере. Но вот когда люди путают главное от второстепенного, тогда и происходят неприятные споры, которые унижают церковную жизнь.
И тут он приводит рассказ:
«Пресвитеры, жившие до Сотера, предстоятели Церкви, которой ты ныне управляешь: Аникет, Пий, Гигин, Телесфор и Ксист – сами не соблюдали поста и не заповедали его своим. Тем не менее они, не соблюдавшие, были в мире с братьями, которые приходили к ним из Церквей, где он соблюдался, хотя соблюдение его казалось не соблюдавшим чрезвычайно нелепым».
Вот для нашего православного уха, современного ревнителя благочестия, построение этой фразы является чем-то невозможным. Потому что как это: святые епископы, во-первых, не соблюдали поста, а во-вторых, они считали чем-то нелепым его соблюдение. Должно же быть наоборот.
Ириней говорит совсем о другом. О том, что соблюдение строгих правил не делает тебя ближе к Богу, не ставит тебя в позицию судьи над тем, кто эти правила не соблюдает. Это очень важно понять. Так мыслил Ириней Лионский, так мыслили его современники. То есть, мы не в том положении, будучи просто грешными людьми, чтобы становиться в позу судей или оценщиков духовной жизни или духовного опыта других людей.
«Никогда, – продолжает святой Ириней, – за этот обычай никого не отвергали; епископы, твои предшественники, его не соблюдавшие, посылали Евхаристию членам Церквей, его соблюдавшим».
Был очень красивый обычай, когда епископы, предстоятели небольших общин, посылали друг другу частицу Евхаристии в воскресный день, чтобы подтвердить единство этих общин между собой.
«Блаженный Поликарп был при Аникете в Риме; кое в чем они слегка не ладили, но тут же заключали мир, об этом же главном вопросе и спорить не хотели».
Эта фраза подтверждает, что споры были всегда. Люди в церкви не совершенны. Если апостол Павел вступал в спор с апостолом Петром, если у него были разногласия. Ничего страшного, если и у нас они возникают. Главное, чтобы мы умели заключать мир.
Но посмотрите, как говорит святой Ириней, что по поводу пищи они фактически считали неприличным спорить. Неприлично спорить, кто что ест, а кто что не ест. И сейчас, когда люди православной культуры, православного духа начинают в разговорах посвящать время пище, то это глубоко неприлично, так не должно быть. Это признак некоторого рода обмирщения.
Мы-то считаем, что наоборот это и есть главный знак того, что ты внутри церковной общины свой, ты глубоко погружен в контекст, что ты в этот день поспоришь о сухоядении или пище с маслом. А вот епископы древности считали, что неприлично христианину по этому поводу даже поднимать вопрос. Как кто постится – это его дело, как кто молится – это его дело. И самое главное, нельзя самовольно натягивать на себя мантию судьи, становится в позу критерия истины, и взвешивать сердца людей. Христианская древность подобных вещей не поощряла, и более того, осаживала подобные попытки и считала их чем-то неприличным. И у нас есть все основания вернуться к духу христианской древности, христианского благочестия святых отцов.
