Мечтать не только вредно, но и опасно!
Здравствуйте, дорогие посетители православного сайта «Семья и Вера»!
Крылатая поговорка гласит: Мечтать не вредно.
Святая Церковь учит обратному, так как в мечтании скрываются многие грехи. Довольно часто, исполняя свою заветную мечту, люди проходятся по головам многих ближних, и даже не замечают этого…
Мечтание имеет также вредные духовные последствия. Вот что об этом говорит святитель Игнатий Брянчининов:
«Последствия мечтательности: утрата внимания к себе, рассеянность ума и жесткость сердца при молитве; отсюда — душевное расстройство».
Давайте разберем вопрос на эту тему:
– Моя жизнь не очень яркая, – пишет одна православная христианка, – поэтому я часто предаюсь мечтам, в основном, представляю себе всякую банальщину: богатство, счастливый брак, путешествия, но говорят, что это все грешно. Почему?
– Мечтать о хорошем не грешно, но мечтать и завидовать богатым, счастливым — это грех. – отвечает протоиерей Иоанн Монаршек. – Надо, думаю, не завидовать и мечтать, а трудиться, чтобы быть богатым, счастливым, чтобы была возможность путешествовать и видеть мир, нужно честным трудом воплощать в жизнь свои мечты.
Вообще же мечтания — это нечто нереальное. А человек должен жить в мире реального делания, истинного мышления по Евангельскому принципу сосредоточия на настоящем и не придумывать сказочных мечтаний, которых в действительности быть не может. Хочется вспомнить замечательные слова мудрого Варлаама из Жития царевича Иосафа Индийского: «Никогда не стремись к невозможному, не жалей о том, что прошло мимо, и не верь сомнительному слову». Каждому православному человеку, склонному к мечтательности, полезно помнить эти вышеприведенные правила.
Предлагаем также к духовному прочтению отрывок из 16-го письма Святогорца, в котором упоминается весьма печальный случай последствия греховного мечтания:
«В некотором женском монастыре жила при игумении ее племянница, прекрасная собою, по наружности, и неукоризненного поведения. Все сестры любовались и назидались ее ангеловидностию и необыкновенною скромностию. Она скончалась. Ее похоронили торжественно, в твердой уверенности, что чистая душа ее воспарила в райские обители.
Огорченная разлукою с нею, игумения предавалась непрестанной молитве, усиливая эту молитву постом и бдением, и просила Господа, чтоб Он открыл ей, какой небесной славы удостоилась ее племянница в лике блаженствующих девственниц? Однажды, когда игуменья, в келейной тишине преполовляющейся ночи, стояла на молитве, — внезапно расступилась земля под ее ногами и клокочущая огненная лава потекла пред взорами молившейся. Вне себя от испуга, она взглянула в открывшуюся пред нею пропасть — и видит среди адского пламени свою племянницу.
— Боже мой! — отчаянно воскликнула она. — Тебя ли вижу я?
— Да, — со страшным стоном произнесла погибшая.
— За что ж это? — с горестью и участием спросила старица. — Я надеялась видеть тебя в райской славе, в ликах ангельских, среди непорочных агниц Христовых, а ты… За что это?
— Горе мне окаянной! — простонала мучившаяся. — Я сама виною вечной моей смерти в этом пламени, непрестанно пожирающем, но не уничтожающем меня. Ты хотела видеть меня — и Бог открыл тебе тайну моего положения.
— За что ж это? — снова сквозь слезы спросила игумения.
— За то, — отвечала мучившаяся, — что я в виду вашем казалась девственницею, непорочным ангелом, а на самом деле была не то. Я не осквернила себя плотским грехом, но мои мысли, мои тайные желания и преступные мечты свели меня в геенну. При непорочности моего девического тела, я не умела сохранить в непорочности мою душу, мои мысли и движения сердечные, и за это я предана муке. По неосторожности моей я питала в себе чувство сердечной привязанности к одному юноше, услаждалась в моих мыслях и мечтах представлением его прекрасного вида и соединением с ним, и, понимая, что это грех, совестилась открыться в нем духовнику при исповеди. Следствием порочного услаждения нечистыми мыслями и мечтаниями было то, что по кончине моей святые Ангелы возгнушались мною и оставили меня в руках демонов. И вот теперь я горю в геенском пламени, вечно буду гореть и никогда, никогда не сгорю, нет конца мучению для отверженных небом!
Сказав это, несчастная застонала — застонала, заскрежетала зубами и, подхваченная пылающею лавою, скрылась со всем видением от взоров игумении».
Кто-то из, пожав плечами, может возразить, что мы не монахи, а значит и спроситься с нас меньше.
Да, действительно так. С монахов гораздо больше спросит Господь на суде, но и мы не останемся в стороне. За любой свой грех, мы обязательно будет держать ответ.
А ведь большинство грехов зарождаются в мыслях, в мечтах…

«Бежим, бежим убийцы нашего — греха! – добавляет святитель Игнатий Брянчанинов. – Бежим греха не только смертного, но и простительного, чтоб он не обратился от небрежения нашего в страсть, низводящую в ад наравне с смертным грехом. Есть грехи простительные. Так, если случится кому увлечься чревообъядением, блудным воззрением и помышлением, произнести гнилое слово, солгать, украсть что-либо маловажное, потщеславиться, погордиться, прогневаться, на короткое время огорчиться или воспамятозлобствовать на ближнего, во всех таких увлечениях, по немощи человеческой, когда за ними следует сознание и раскаяние, мы удобно получаем прощение от милосердого Бога. Простительный грех не разлучает христианина с Божественною благодатию и не умерщвляет души его, как делает то смертный грех; но и простительные грехи пагубны, когда не раскаяваемся в них, а только умножаем бремя их. По сравнению, сделанному святыми Отцами, одинаково может потопить человека и навязанный на шею тяжелый камень и навязанный мешок с песком: так одинаково влекут в адскую пропасть и смертный грех и накопленное множество малых, простительных грехов».
Святитель Игнатий упоминает в своем Слове о страшном последствии смертных грехов и не менее тяжелой участи от малых простительных грехов.
Вывод можно сделать следующий:
Мечтать не только вредно, но и опасно!
Чем меньше мы будем уходить в мечты, тем больше оставим времени на реальную жизнь. Лучше будем видеть тех, кто нуждается в нашей помощи, кто живет более сложной жизнью, и ждет ободрительного слова и всяческой поддержки.
А греховные мечты нужно исповедовать священнику на Таинстве Исповеди, и тогда наша жизнь станет гораздо ярче и отраднее!
Старец иеромонах Арсений – О вечности
<< На главную страницу Духовное чтение >>
Всем видно, что однокоренные слова “мечта” и “мечтания” (вместе с “мечтательностью”) имеют очень разный оттенок. Второе – явно с негативным признаком). Уже поэтому в статье исходная атака на “мечту” повреждена.
Второе: само слово “мечта” это калька греческого “проект” – нечто метнутое вперёд, т.е. обобщённое понятие предмета стремления – цели. Вряд ли Брянчанинов стал бы отрицать НЕОБХОДИМОСТЬ присутствия цели в жизни человека (в большом и малом смыслах).
И, наконец, из области морали – будто мы не знаем, что человек, если не ставит себе “планку высоко”,т.е. целей и главных требований к себе, то будет позволять себе и оправдывать и лень, и падение, и загубливание данных ему талантов… А это уже и личная, и социальная пагуба.
Мечта, если она НАСТОЯЩАЯ – всегда высока, благородна, всегда связана со СЛУЖЕНИЕМ (и социально значимыми достижениями на этом пути).
МЕЧТА – великая, благородная категория – проявление человеческого в человеке. А то, что мечта может вызвать к жизни и всевозможную дрянь вроде “хождения по трупам” – так это лишний раз говорит о том, что при рассуждениях НЕЛЬЗЯ всё сводить лишь к единственному действующему фактору. Монизма в мире – нет, всегда действует БУКЕТ факторов. Об этом на сайте недавно уже говорилось – хоть и по другому поводу.