Имеет ли место быть генетическая память при пересадке органов?
На эти и многие другие темы, связанные с медицинской этикой, рассуждает известный современный проповедник протоиерей Андрей Ткачев.
Медицинские технологии
Технология позволяет делать человеку то, что раньше не позволяла. Современная проблема в развитии технологий заключается в опережении технологией этики. Технология убежала вперед, этика затормозила. Получилось как бы обезьяна с гранатой.
Человек сейчас может позволить себе многое из того, что раньше ему даже не приходило в голову. А сейчас приходит, потому что это всё стало доступно. Морально же человек находится на более низкой ступени, чем должен быть. Поэтому возможны ЭКО, аборты, смена пола и т.д. – это все медицина.
Медицина в постмодернистское новое время позволяет делать такие страшные вещи, которые не позволяла раньше, потому что медицина не умела. Человек хотел, но уровень развития медицины не позволял. Сейчас медицина может практически всё, и человек продолжает хотеть многие нелепые, страшные вещи.
Об этом нужно говорить. Потому что кроме Церкви никто здесь не расставит правильных акцентов: где грех, а где нет греха. Нужно разбираться.
Медицина сейчас может превратить мужчину в женщину и наоборот, может уничтожить во чреве чудо Божие, может искусственно внедрить в чрево матери ребёнка и многое, многое другое. Но человек от этого всего лучше не стал. Мы можем больше, но лучше не стали. Вот здесь и закопан истинный страх.
Имеет ли место быть генетическая память при пересадке органов?
Древние египтяне при мумифицировании изымали из тела умершего человека сердце, легкие, почки, печень, и отдельно их консервировали в глиняных сосудах. Эти жизненно важные органы исполняют очень важные функции: печень – кровеобразующий орган, сердце – некий черный ящик, в котором все записано. Древние египтяне, когда человек умирал, взвешивали его сердце. Считалось, что если сердце легче пуха, то человек окажется в раю.
А мы смотрим на человека как на конструктор. Есть даже фильм, в котором мужчина разбивается на мотоцикле. Другой мужчина ждал своей очереди на пересадку сердца. И вот ему пересаживают сердце разбившегося на мотоцикле человека. И он влюбляется в жену покойного, чьё сердце бьется под его грудью. А она влюбляется в него.
Этот пример в сознании кинематографов возник неслучайно. Но имеет медицинское обоснование. Те, кто занимаются пересадкой органов, давно поняли, что человеческие органы носят информацию о нем.
Египтяне еще в древности, например, считали, что у человека отдельно живет его имя даже после смерти, отдельно живет тень. Настолько тонко они чувствовали мир.
У Данте, например, как духи определяли, кто живой, а кто мертвый: живой отбрасывает тень, а мертвый – нет.
Вспомним Псалом 90: «от сряща, и беса полуденнаго». Что такое «бес полуденный»? Это когда не понятно, бес ты или человек, потому что в полдень солнце над головой, и тени человек не отбрасывает.
Древние люди знали, что такая чепуховина как тень имеет очень важное значение. А мы сейчас этому не придаем практически никакого значения.
Поэтому в древнем мире невозможно было представить трансплантацию. Древние люди понимали, что это невозможно и неприемлемо. Это мое тело, и оно воскреснет. Древние понимали, что это тайна – и мы воскреснем.
Человек не конструктор, который складывается из различных органов. Каждый его орган – это его неотъемлемая часть.
В некоторых селениях, мужчины, которые занимаются убоем скота, например свиней, пьют кровь только что забитой свиньи. Почему так делать нельзя? Потому что тем самым человек причащается крови свиньи. Он становится свиньей. Кровь – это не просто химия какая-то. В крови душа. Господь запрещает пить и есть кровь. Потому что вкушая её, ты приобретаешь свойства того животного.
Нам нужно вернуться к этому ощущению древнего человека. Оно гораздо более правильное, интимное, тонко чувствительное. Вопросы жизни, смерти, здоровья древние понимали лучше нас.
