Монах Варнава Санин - русская картина

“ВСТРЕЧА Том-II”. ПЕСНЬ О РУССКОЙ ЗЕМЛЕ

Здравствуйте, дорогие посетители православного сайта “Семья и Вера”!

Публикуем замечательную историческую поэму известного российского писателя и поэта – монаха Варнавы (Санина) под лирическим названием “Песнь о Русской земле”.

Автор приглашает каждого читателя пройти с ним в то далекое-близкое прошлое, соприкоснуться с жизнью наших предков – россов.

Заглавие

“ВСТРЕЧА Том-II”

Ч а с т ь I I
РОССКИЙ КРЕСТ

Автор – монах Варнава (Санин)

Окончание

ПЕСНЬ О РУССКОЙ ЗЕМЛЕ
(поэма)

СВЯТОРУСЬЕ
(пролог)

Ты стояла всегда,
Как свеча на юру,
Перед Богом,
Православный огонь
Воин ХристовОт купели Крещенья
Храня.
И соседи тогда
На тебя,
Под ничтожным
Предлогом,
Шли войной испокон,
Раздраженные
Светом огня!

Богатырь, рукавом
Утирая от жаркого пота
На закате чело,
Натрудившейся за день
Рукой,
Знать, не ведал о том,
Чем начнется с рассвета
Работа:
Булавою? Веслом?
Или, может,
Любимой сохой?

От креста на груди
До креста
УзорыНа зеленом погосте,
Жили верою в то,
Что как смерть нас
Косой ни коси,
А вся жизнь впереди,
Ибо мы на земле
Только гости.
И той вере никто
Не захлопывал дверь на Руси!

Много вод утекло,
Как, узнав о Христе Иисусе,
Его Добрую Весть
Сохранила ты в сердце
Для нас.
И откуда пошло
Дорогое мое Святорусье,
Я начну и — Бог весть, —
Может быть,
И закончу свой сказ!..

Окончание

РОССКИЙ КРЕСТ

УзорыДавным-давно, а может, и давнее
(Мой счет не на годины — на века!),
Когда и зимы были холоднее,
И дали неоглядные виднее,
И полноводней каждая река;

Когда к богатствам мраморной Эллады
Уже тянулся семиглавый Рим,
Как уверяют были и баллады
(И подтверждают найденные клады!), —
Свершилось то, о чем мы говорим.

О, всех времен благие перемены!
Когда был цел язычества кумир,
На северной границе Ойкумены,
Силен и смел, не ведущий измены,
Явился люд. И удивился мир:

Племя, да племя,
Род, да род…
Чье это семя?
УзорыЧто за народ?!

Окончание 3

«Кап-кап!.. Кап-кап!..» — с березы белоствольной.
«Эге-ге-гей!» — с озерных синих чаш.
«Курлы-курлы!» — над пажитью юдольной.
А в лодке — росский муж с осанкой вольной,
А под березой — низенький шалаш.

Точней, полушалаш-полуизбенка.
Сквозь ветки — небо, на полу — очаг.
«Уа! Уа!» — из люльки плач ребенка.
И мать — сама еще совсем девчонка —
Баюкает его, с мечтой в глазах.

А через крышу уж не дым струится,
Но время, и его не удержать…
Прошли года, и варварские лица
(К провинциям всегда груба столица!)
Уже кого-то стали раздражать.

УзорыПлемя за племя,
Род за род, —
Что-то крепчает
Новый народ!

Окончание 3

За годом год — полвека миновало.
Ребенок стал старейшиной седым.
За мудрость его племя Веждом звало.
И он, как это исстари бывало,
Давал уроки жизни молодым.

Красть, лгать, хитрить, живя в роду, не лепо!
Ин разговор война — суров и прям.
В бою к добру должно быть сердце слепо:
Бей, режь, коли, руби врага свирепо,
Но после — пленных приравняй к друзьям!

Гость в доме свят: купец ли, странник, вестник,
Согрей и накорми, хоть укради!
УзорыНо если жив в чужом роду твой местьник,
Будь он дитя, старик или ровесник,
Ты — кровь за кровь! — его не пощади!

Вдова живая — суть позор для рода.
Коль умер муж, ей тоже на костер!
Родивши дочь, мать вправе, коль природа
Не даст еды вдостаток для народа,
Взять в руки зелье, или нож остер…

И сын да умертвит отца родного,
Иль мать, как станут бременем они…
И много еще разного иного,
У очага и озера парного
Вежд говорил в суровые те дни.

А если кто (хоть спросы были редки!)
Вдруг уточнит: «Дед Вежд, а почему?» —
Он резко, как на розги режут ветки,
«Не знаю! — скажет. — Так учили предки!»
И строго-строго погрозит ему.

УзорыАх, время!.. От рассветов до закатов
Оно текло, как пот в часы труда.
И вдруг, не из-за гор и перекатов,
Не по команде вражеских легатов,
А в сердце рода грянула беда!

К племени племя,
К роду род
В гости не ходит
Новый народ!

Окончание 3

Все началось негаданно-нежданно,
Как бьется, выскользнув из рук, кувшин,
С того, что у Любавы и Видана,
Пришельцев из Голубинского стана,
Родился первый долгожданный сын.

Семья давным-давно была бездетной.
И сразу же Видан воскликнул: «Ждан!»
Но тут — второй от роженицы бледной…
УзорыИ радостью зашелся несусветной
Двойной отец: «А это уж — Неждан!»

Узнав про то, Вежд маленькие метки
Добавил к списку рода на стене,
И проворчал: «Ох, эти детки, детки…
Как говорили не заглазно предки,
Родится двойня — скоро быть войне!»

Он звал Видана, но отец счастливый
Уже бежал за дичью для мальцов.
И надо ж было за плакучей ивой
Ему попасть стрелой нетерпеливой
В охотника из рода Торопцов!

Ах, войны, войны! Сколько раз случалось
Из искры разгораться вам в пожар!..
А мир глядел на вас, забывши жалость,
И выжидал, чтоб все, что там осталось,
Прибрать к рукам, когда утихнет жар!

Племя — на племя.
УзорыРод — на род.
Кто там воюет?
Росский народ!

Окончание 3

«Кап-кап!.. Кап-кап!..» — с березы обгорелой.
В избенке сиротливо, что-то нет
И новых меток на стене замшелой,
Хотя с тех пор не вечностью ли целой
Минуло двадцать… нет — семнадцать лет?..

Спят по углам: Вежд, Ждан, Неждан и Млада.
Какие, интересно снились сны,
Единственная, может быть, услада
Им, чудом избежавшим смерти взгляда,
Когда весь род стал жертвою войны?..

А впрочем, — тс-сс! — Неждан толкает Ждана.
Иль Ждан Неждана (спутаешь и днем!)
Они, косясь на Вежда непрестанно,
Идут из шалаша, затем из стана,
УзорыИ шепчут, обнажив мечи: «Начнем?»

Не ветер дул ли, остудить их силясь,
Не щит ли протянула им луна?
Увы! Два брата не остановились.
Они в беглянку Младу так влюбились,
Что краше жизни стала им она.

— Отступи, Ждан!
— Ни за что, брат!
— Младе — я дан!
— Как цветку — град?

А Млада спит… Ей и Неждан бедовый,
И Ждан — едино любы повсему.
Неждан с ней тих, хотя к другим суровый,
А Ждан задумчив, словно лес еловый,
И все у Вежда: «Что да почему?..»

Дз-звень! И взмыл вран.
Дз-зввень!! Уж он рад.
— Н-на тебе, Ждан!
Узоры— В-вот тебе, брат!

Не слышит Вежд… Войну проспав в пол-очи,
И слушая в пол-уши тишину,
Он, словно отсыпался за все ночи
С их кровью, стоном, воплями, короче —
За семнадцатилетнюю войну!

К тому ж его замучили мученья:
Впервые предков он не мог понять.
Да, кровь за кровь лить надо без сомненья,
Но так же можно до уничтоженья
Всего народа — бить и догонять!

И Ждан еще вчера полез с вопросом,
Да при народе — малом, но честном:
«Зачем теперь по-старому жить россам?»
«Затем, — сказал он, — что утрись под носом!»
Лег, и уснул, сраженный мертвым сном.

— Ты мне ус снес?!
— Чтобы ты сдох!
Узоры— Получай, пес!
— Чтоб тебе! Ох…

«Что это там: почудилось мне, что ли? —
Звон двух мечей, и злая тишина…» —
Вежд встрепенулся, морщась, как от боли.
Неужто мир не стал гостить в юдоли,
Где любит быть хозяйкою война?

Спит, руки разметав просторно, Млада,
Невинная, как ландышевый цвет.
А… где же — иль темно еще для взгляда —
Из-за нее не знающие слада
Ждан и Неждан? Их почему-то нет!..

— Что с тобой, Ждан?
— Да твой меч — в бок!..
— Встань, пошли в стан!
— Если б я мог…

Сверкнула нехорошая догадка,
УзорыПока еще зарницею в ночи.
Вежд щурился: вон печь, посуда, кадка,
На зверя большерогая рогатка —
Все на местах. Но… где же их мечи?

Вон оно что! Да я из них — мочало!..
Обмолочу, как две охапки ржи!
Так — зло, когда он встал и шел, ворчало,
А сердце, торопя его, стучало:
«Только бы живы были! Только б жи…»

— Ты прости, брат,
Не молчи, что ль?
Я б себе рад
Взять твою боль!..

Окончание 3

Внезапны беды. Радость — долгожданна.
Смотрела Млада, щеки изодрав,
Как заносили раненного Ждана,
Как Вежд над ним склонился, и как рана
УзорыГлотала жадно взвар целебных трав.

«Ну, будет жив, но больше так не надо!..
Неждан, ведь он не воин — как ты мог?!» —
Промолвил Вежд. И долго еще Млада
Испуганно, спросонья иль от хлада
Дрожала так, что даже Вежд продрог…

Ухаживать за Жданом ей досталось.
И сами не могли они понять,
Когда и как меж ними завязалось
То самое, из-за чего потом осталось
Неждану только на себя пенять…

— Счастлив будь, брат!
Ну, не три нос!
Слышишь, я рад,
Видишь — до… слез!

Окончание 3

Ах, радости, предвестницы печали!
УзорыНу почему же нет у вас конца?
Вчера под вечер свадьбу отмечали,
А нынче утром в стену постучали
И, пыль стряхнув, вбежали два гонца!

Усталые — ходили не ленились,
Неспалые — в чем держится душа?
А на очаг степенно поклонились
И, не спеша, сырой воды напились
Из поданного Младою ковша.

С улыбкой было ковш пустой вернули:
«За воду лепо и поцеловать!..»
Но, посмотрев на братьев, лишь вздохнули
И Вежду тайным знаком намекнули,
Что надо бы, мол, нам потолковать.

— Сколь мечей, дед?
— Да пока — два!
— Враг затмил свет,
Дымом из рва!..

УзорыГонцы, как будто сами виноваты,
Сказали: «Знай, и роду передай,
Пошли на Рось поганые сарматы.
У них броня, у нас одни заплаты,
А все ж стоим! И ты своих отдай?..»

Вежд помрачнел: «Не часто их пускаю!
Ин разговор, коль враг в родном краю.
Как может быть мое огнище с краю?
Себя я вам уже не предлагаю,
Но их на брань — обоих отдаю!

А вы ступайте дальше, поднимайте
Всю землю, коли грянула беда.
Ее на поруганье не отдайте,
Рось — многим страх и зависть, так и знайте…
Эй, Ждан, Неждан, идите-ка сюда!»

— Стой-постой, Ждан!
— Не проси, жена.
— Возвернись в стан!
Узоры— Не могу — война!..

Окончание 3

О, родников бездонное начало!
Ты ли не сердце всех ручьев и рек?
Прошло три дня, и войско окрепчало,
Да так, что сердце гордо застучало
От мысли, что ты — росский человек!

«Гляди, гляди! — Неждан толкает брата. —
Ведь, если поглядеть со стороны,
Эх, жаль, сейчас не видят Вежд и Млада,
Как будто мы на подлого сармата
Идем войной, а не они на ны!

Но Ждану не до войска и народа.
Он говорит, сжав боевой топор:
«Вдруг не вернусь живым я из похода,
Тогда, чтобы не опозорить рода,
И Младе, значит, надо на костер?..»

УзорыЧто мог Неждан сказать в утеху Ждану?
Об этом как-то он забыл и сам.
И шли они, приняв до сечи рану,
Молясь то родовому истукану,
То солнцу, то огню, то небесам…

— Эй, Неждан, стой!
— Что тебе, брат?
— Завтра нам в бой,
Заключим слад!

— Что ты, Ждан, а?
Бледен, как снег!
— Погоди, дай
Все сказать мне.

Я не в тень ив,
Не на пир зван…
Кто придет жив —
Тот и есть Ждан!

Вот и весь слад,
УзорыПовторить вновь?
Клятву дай, брат!
Вот моя кровь…

— И моя тут…
Слышишь, зов дан?
Нас уже ждут!
Будь ты жив, Ждан!..

Окончание 3

«Кап-кап!.. Кап-кап!..» — с березы поседевшей.
Усталый, со следами тяжких ран,
От запахов родимых захмелевший,
Во время сечи чудом уцелевший,
Стоит перед избенкою… Неждан.

Не лают на него собаки в стане,
Словно прознав, что он не виноват.
Но… как сказать своим о бедном Ждане,
Которого, со смехом, на аркане
Умчал на веки вечные сармат?..

УзорыКак сам, едва не с голыми руками,
Кидался он на тын сарматских пик,
Как, чествуя победу над врагами,
Пил крепкий мед огромными глотками,
Чтоб в сердце заглушить прощальный крик:

«Ты теперь Ждан!
Помни наш сла-а-ад!..»
Каб не пять ран,
Я бы встал, брат!

Я б поднял лук,
Да стрелой — вслед!
Но копыт стук
Есть и вдруг нет…

Улеглась пыль,
Начался звон…
Вот и вся быль.
Лучше бы — сон!

И теперь, брат,
Я пришел в стан,
УзорыПомня наш слад,
Как, прости, Ждан.

И стою вне,
Трепеща весь.
Как назвать мне
Так себя здесь?!

Окончание 3

А в хижине: «Стук-грюк!» И звуки эти
Чужими могут только быть чужим.
И вот уж, как обычно на рассвете
Знакомый и единственный на свете,
Сквозь крышу заструился — росский дым!
Скупой, видать, у них дровишек мало,
А новых Вежд не нарубил с тех пор!
Хрусть-хрусть! — то Млада хворост наломала.
Топ-топ!.. — прошла к порогу, увидала,
И — ах! — упал к ногам ее топор…

До смерти не забыть такого взгляда:
УзорыМороз и зной… туман и ураган…
Неждан решил: была, мол, не была, да
Изъевшая его глазами Млада,
Сама все разрешила, крикнув: «Ждан?..»

Ах, этот сладко-горький миг свиданья!
Уж лучше бы достался — он врагу!
Неждан глотнул тугой комок рыданья,
И — «Жданом», гладя Младу хладной дланью,
Припал лицом к родному очагу.

Ах, отчий дым!
Что глаза жжешь?
Или стал злым?
Иль прознал ложь?

Окончание 3

Взявшись за гуж, уже не будь недюжим!
Неждан, подобно брату своему,
Стал тих, задумчив, словно стог завьюжен,
И если с Младой был покорным мужем,
УзорыТо Вежду все: «Что? Как? Да — почему?..»

Вопросы эти, затеняя горе,
Лучами освещали все вокруг.
И, наконец, идя с охоты вскоре,
Над тем: а кто же землю, реки, море,
И нас создал, — задумался он вдруг.

Он вспомнил: Вежд говаривал неложно,
Что раньше у людей один был Бог,
Да потеряли Его люди, жив безбожно,
И долго (разве жить без Бога можно?)
Искали: в небе, в рощах, вдоль дорог…

И, хоть тот Бог, как прежде, где-то рядом,
Его, как ни искали, не нашли.
Но кланяться восходам и закатам,
Дубам и скалам, звонким перекатам
С тех горьких пор обычай обрели.

Придя с охоты, к деду Ждан с вопросом:
«Коль Бог один, другие-то зачем?»
Узоры Хотел сказать старик: «Утрись под носом!»
Да видя, что стоит пред храбрым россом,
Лишь пробурчал устало: «А затем!»

Дед, скажи все ж!
Бог один есть,
Что ж других тож
Даже не счесть?

И хоть их тьмы —
А везде страх,
И живем мы,
Словно впотьмах,

То, страшась бед,
То, боясь бурь?..
Не молчи, дед,
Брови не хмурь!

Но ответь мне,
Чтоб понять мог:
Кто ж тогда в пне,
УзорыЕсли дуб — бог?

Иль в реке, где
Бог, когда сушь?
Был же — в воде!..
Отвечай, уж!

Говори, слышь,
И не будь строг,
Где, скажи, лишь
Тот, Един Бог?..

Коль уж слаб сам,
В стане здрав будь!
И хотя б нам
Укажи путь!..

Но лежит Вежд,
Как сухой куст.
Не открыть вежд…
Не разжать уст…

Окончание 3

Узоры «Кап-кап!.. Кап-кап!..» —
с ветвей осиротевших.
Ложились медом дни на горечь ран.
И вот, с охапкой колосков поспевших,
На жарком солнце золотом горевших,
Идет Неждан, то есть, простите, «Ждан»!

Красив и ладен, обнажен по пояс:
«Целуй, жена, за первый урожай!»
И Млада, за лицо не беспокоясь,
Целует, но увидев полупояс
Былого шрама, вдруг вскричала: «Ай!..»

Ах, ветры, ветры! Дуя непрестанно,
Сколько вы туч надули на веку?
Темно вдруг Младе стало среди стана,
Погасло солнце разом — ведь у Ждана
Был этот шрам, но… на другом боку!

— Ты куда, жена?
— Подышать, муж,
Не твоя вина,
УзорыВ голове — кружь…

Окончание 3

«Хлюп-хлип!.. Хлюп-хлип!..» —
Накатывают волны,
Облизывая пальцы, как щенок.
Все плачет: тучи, ель; слезами полны
Разбитые прадедовские челны,
И озеро, лежащее у ног…

Вдова живая — суть позор для рода…
Что ж выбрать: зелье или нож остер?
Веревку? Глубину водоворота?
Иль посреди березок хоровода,
Как «Ждан» уснет, соорудить костер?

А может, дожидаться не пристало,
И в глубину — главою очертя?
Она к обрыву побрела устало…
Но тут под сердцем вдруг затрепетало
Его — конечно, — Жданово — дитя!

УзорыНу что ты плачешь, ель, слезой янтарной?
И что ты, туча, слезы свои льешь?
Ушла туга, как тает дым угарный,
Забылось все, как будто сон кошмарный.
Ребенок жив, а… Ждана — не вернешь!

— Ты пришла, жена?
— Я пришла, муж…
— Все еще больна?
— Здорова, уж!

Окончание 3

Есть что-то в очаге от слова «очи».
Коль он родной, заглянешь, и тогда
Помчатся друг за дружкой дни и ночи,
Быстрей, быстрей, быстрее, что есть мочи,
И не заметишь, как пройдут года!

Вот так и на земле моей, успевшей
Познать беду и счастье, зной и хлад…
«Кап-кап!..» — опять с березы постаревшей.
УзорыА перед ней, заметно поседевший,
Стоит… сам Ждан — ни дать ни взять сармат!

В доспехах, из заморского булата…
Да что ты, «Ждан», хватаешься за меч?
Или не узнаешь родного брата,
Иль это только память виновата?
А ну-ка выходи скорей на встречь!

Ждан низко поклонился истукану,
С улыбкой оглядел родимый стан.
И, не давая рта разинуть «Ждану»,
Подобно ветру, даже урагану,
Промолвил быстро: «Это я, — Неждан!»

В избенке их кольцом обвили детки,
Так много — сосчитать не удалось!
А на стене-то: метки, метки, метки…
Не просто метки — будущие предки
Народа, что пока зовется — Рось!

Не отводя от старшей дочки взгляда,
Узоры«Неждан» речами тек, как та река!
Всем было хорошо. И только Млада,
Вздыхая, словно в чем-то виновата,
От глаз не отрывала край платка…

Окончание 3

Ах, беды! Предвозвестницами счастья
Нечасто вы приходите в наш дом.
Еще хранят следы оков запястья,
Что не укрыть от детского глазастья,
А брат уж шепчет брату: «Эй, пойдем!»

— Это ты, Ждан!
— Это я, брат!..
— Жив, пришел в стан,
Как же я — рад!

— О другом речь.
Я скажу, что —
Вот — один меч,
За рекой — сто.

Там дозор, брат.
УзорыВойско ждет весть,
Щедрый ли клад
На Роси есть.

Но веду их
Там, где лишь гарь.
Я ведь средь них
Вроде, как царь!

Мы на вес злат,
Ценят все нас.
А теперь, брат,
Мне идти час.

— Не хочу соль
Сыпать в боль ран.
Но поймут коль,
Что тогда, Ждан?

— Знаешь сам, что:
Голова с плеч!
Там мечей — сто,
Тут один меч.

Узоры— Два меча, брат!
— Нет — твой долг здесь
Превратить в град
Росскую весь!

Я не так смел,
Но спасу вас:
Мера всех дел —
Совести глас!

Снова жизнь врозь.
Встретимся ль вновь?
Пусть несет Рось
Нашу, брат, кровь!

В синеве рек,
В седине плит, —
Пусть ее век
Наши дни длит!

И настал час,
Чтоб им быть врозь.
УзорыНо не весь сказ
О тебе, Рось!

Окончание 3

Прошло лет сто, а может быть, и двести.
(Мой счет не на года, а на века!)
И вот, почти на том же самом месте,
Взошли на гору люди Доброй Вести
И оглядели земли свысока.

Внизу шумели воды Борисфена.
(Когда-то еще станет он Днепром,
И забелеют Киев-града стены!)
Покуда росс, могучий и степенный,
Валил там лес надежным топором!

— Ну как тебе, Апостоле Андрее?
…Тут старший разомкнул свои уста
И, взора не сводя с гиперборея,
Сказал, светясь глазами все добрее:
«Да будут святы здешние места!»

Узоры— Да как же так, Апостол, люди эти
Грубы, горды, жестоки — словом, росс!
«Они, всю жизнь не знавшие о Свете, —
Сказал Андрей, — пока еще, как дети!
А у отца, какой с ребенка спрос?»

— Но ведь у них от камня и до солнца —
Сплошные боги, молятся им зря!
«А мы промоем их сердец оконца,
Помолимся, чтоб идолопоклонца
Преобразила Истины заря!»

Так рек Апостол, Божьим словом грея.
И, освящая дикость росских мест,
Те люди, по прошению Андрея,
Послушным топором гиперборея,
Срубив два древа, водрузили — Крест!

О, чудная Апостола надежда!
Немало лет промчалось с этих пор.
И вот она — крещальная одежда!
Но это уж, скажу словами Вежда,
Ин — то есть особый разговор!..

1999 г.

Заглавие

“ВСТРЕЧА Том-II”. Баллады. 3-я часть

“ВСТРЕЧА Том-II”. Баллады. 4-я часть

“ВСТРЕЧА Том-II”. Баллады. 5-я часть

конец

<< На главную страницу                На рубрику монаха Варнавы >>