Монах Варнава Санин - русская картина

“ВСТРЕЧА Том-II”. ВЫСШАЯ МЕРА. Баллады. 5-я часть

 Здравствуйте, дорогие посетители православного сайта Семья и Вера”!

Размещаем 5-ю часть баллад известного российского писателя и поэта монаха Варнавы (Санина), в которых автор повествует о живой вере, сила которой способна творит чудеса!

Заглавие

ВЫСШАЯ МЕРА
(Баллады. 5-я часть)

Автор – монах Варнава (Санин)

Окончание

МАТЕРИНСКИЙ СОВЕТ

Провожала сына мать
В дальнюю дорогу:
«Будут беды донимать —
Обращайся к Богу!»

Сын в ответ махнул рукой,
Как всегда, беспечно:
«Это ты с мольбой такой
Донимаешь вечно!»

Год промчался без забот,
Так сказать, без грома:
Сын попал служить на флот,
Мать молилась дома.

За землею — острова,
А за морем — море.
Материнские слова
Позабылись вскоре!

НМама, икона, старушка, бабушкао однажды подустав,
Разморенный югом,
Сын забрался в батискаф
С нерадивым другом.

Здесь они, тайком от всех,
Крышку завертели
И, не пряча громкий смех,
Выспаться хотели.

Крепким был матросский сон,
Только сын проснулся:
Вдруг почувствовал он
Батискаф качнулся.

«Что это за шутки там?» —
Напряжен и чуток,
Он спросил, и тут друзьям
Стало не до шуток.

Их подняли в вышину,
Опустили в воду,
И пошли они ко дну,
Набирая ходу!

Затрещала голова,
Стал несытным воздух…
Сын уже живой едва,
Вспомнил небо в звездах…

Покатилась — не поймать —
Самая большая.
И звезду — стояла мать,
Плачем провожая…

Вспомнив вдруг ее совет
В дальнюю дорогу,
Сын — впервые в двадцать лет —
Помолился Богу!

В это время, дав приказ
Батискаф проверить,
Командир ушел на час
Время сном измерить.

Только вдруг, журнал листав,
Слышит он в каюте:
«Поднимайте батискаф!
В батискафе — люди!!»

МатросОгляделся командир,
Это что-то ново!
Стулья, стол, кровать, мундир —
Никого живого!

А в ушах опять приказ.
Так что кровь взыграла —
Голос громче в этот раз,
Чем у адмирала.

Командир — наверх скорей
Из своей каюты!
И в безвестности своей
Потекли минуты…

Ждали люди, ждать устав…
Напрягались тросы…
Наконец, всплыл батискаф,
А внутри — матросы…

Что им командир сказал,
Повторять негоже…
Главное, что повторял
Сын одно и то же:

Он — совет совсем не зря
Мать дала в дорогу, —
Без конца благодаря,
Обращался к Богу!

Окончание

ЧУДЕСНАЯ ДАТА*

Тюрьма — не место для рыданий…
Устав, однажды бывший вор
Без писем с воли и свиданий,
Сам себе вынес приговор.

Был за окошком двор завьюжен.
И думалось с тоской ему:
Зачем мне жить, когда не нужен
Я в этом мире ни-ко-му?

Жена и дети позабыли…
Родителей давно уж нет…
Друзья? Они, конечно, были,
Но миновало столько лет!..

Заключенные, тюрьмаОт неуменья до сноровки
Всего лишь несколько минут.
Он сплел подобие веревки
И ждал, когда лишь все уснут…

Вокруг затихли разговоры.
Как только провалились в сон
Мошенники, убийцы, воры, —
За дело сразу взялся он.

Натер петлю казенным мылом,
Все приготовил, рассчитал,
Не видя, что в углу унылом
Один сокамерник не спал.

Огромный, молчаливый малый,
Четыре срока — двадцать лет.
То есть, рецидивист бывалый
И, так сказать, авторитет.

Он в эту полночь, как на счастье,
Под дружный храп на всю тюрьму
(Болели ноги на ненастье)
Все видел и сказал ему:

«Ну и чего ты так добьешься?»
«Что?!» — оглянулся бывший вор.
«Уйдя, считаешь, не вернешься?
Так это, понимаешь, вздор!»

Авторитет — было известно,
Гораздо лучше всех послов,
Не говорящих бесполезно,
Знал цену высказанных слов.

Его считали, правда, странным
Уже лет пять из-за того,
Что словно домом вдруг желанным
Тюремный храм стал для него.

Он сел, набросив одеяло —
Руками крепко ноги сжал,
И так, что вору зябко стало,
Невозмутимо продолжал:

«Наложишь на себя ты руки —
И кончишь с горькою судьбой?
Нет, брат, ты только эти муки
Навечно заберешь с собой!

Ты думаешь, мне легче, что ли,
Иль я б давно уже не мог
Избавиться от этой боли?
Но — жизнь нам вечную дал Бог!»

Авторитет в тюремном храме
Служил алтарником не зря.
Он краткими, как в телеграмме,
Словами сеял, говоря:

«Так что напрасно не старайся!»
«А как мне с горем быть своим?»
«Сходи на исповедь, покайся!»
«А дальше?» — «Дальше — поглядим!»

Молитва, студентаОн лег и молча отвернулся:
Мол, все — закончен разговор!
И тут, как будто бы очнулся
От наважденья бывший вор.

Что было дальше? В воскресенье
Он, удивляясь себе сам,
Зашел, преодолев смущенье,
В тюремный православный храм.

Иконы, свечи и лампады,
На аналое — Спаса лик,
Молящихся такие взгляды,
В которых боль, мольба и крик…

Авторитет, прошедший мимо,
Прихрамывая как всегда,
Сказал и тут невозмутимо:
«Иди на исповедь — туда!»

Вор как-то робко подчинился
И, сам не зная почему,
Стал говорить, в чем не открылся
И адвокату своему!

Как между небылью и былью,
Был этот час иль миг всего,
И, наконец, епитрахилью
Покрылась голова его…

С тех пор прошли две-три недели,
Забрав последнюю метель.
На воле птицы загалдели,
И с крыш закапала капель.

Как и положено весною,
Светлее стало все вокруг,
Жизнь проходила стороною,
То есть как прежде, только вдруг…

Крест, купол, церковьС многозначительной ухмылкой
Позвав его, сказал сосед:
«Тебе там два письма… с посылкой,
Наверно, с чем-то на обед!..»

«Мне?!» — «Ну не мне же! Вот, тетеря!»
Все это было, словно сон.
И вот уже, себе не веря,
Все получив, и правда, он

Читал запоем весть из дому
От сыновей и от жены,
И надо же еще такому:
От друга из чужой страны!

Перечитав до букв листочки,
Он на конверты посмотрел,
И здесь все изучил до точки,
Взглянул наверх и обомлел…

Он сразу не поверил даже —
Но дата отправленья там
Везде была одна и та же:
Тот день, когда пришел он в храм!

Сокамерники поздравляли,
Передавали свой привет,
Все, что в посылке, разбирали,
А он ни слова им в ответ.

Потом зашлись от содроганий
И плечи, да на много дней…
Тюрьма — не место для рыданий…
Но исключенья есть и в ней!

____________
* Написано на основе подлинного случая.

Окончание
ДОМ НА ПЕСКЕ

..

В роскошный дом, не знавший недостатка,
Священника хозяин пригласил,
Чтоб, так сказать, для большего порядка,
Его тот хорошенько освятил!

Священник, мудрый старец со смиреньем,
Был лести чужд и не сребролюбив.
«А что это?» — как будто с удивленьем,
Спросил он, дверь в гостиную открыв.

Там, во всю ширь огромного экрана
Убийца наводил свой пистолет…
И на него восторженно с дивана
Смотрели дети самых нежных лет!

Дом на песке, разрушениеСказал священник: «Телевизор надо
Нам выключить бы, судя по всему!»
«Ну, если это нужно для обряда… —
Сказал хозяин. — Только почему?»

«Мы будем призывать Святого Духа,
Чтобы Он здесь, сейчас, сошел на всех, —
Ответствовал священник. — А для слуха
И зрения убийство — смертный грех!»

Хозяин, поразмыслив, согласился.
И, несмотря на яростный протест,
Экран погас. А батюшка пустился
На тщательный осмотр и прочих мест…

«А это что? Распутницы нагие
Висят у вас, как будто, на стене?»
«Это — картины очень дорогие,
Подаренные в дни рожденья мне!»

«И в детской, погляжу я, не зверушки
И куклы, а — чудовища у вас!»
«Это детей любимые игрушки, —
Сказал хозяин, — модные сейчас!»

«Вы знаете, — добавила хозяйка, —
Они живут теперь совсем другим!
И плюшевые мишка или зайка —
Уже давно не интересны им!»

Она мельком на батюшку взглянула,
Не зная, что сказать и что спросить,
И незаметно мужа подтолкнула:
«Ты что, не мог другого пригласить?»

А старец, как ни в чем и не бывало,
Не поднимаясь только на чердак,
Все осмотрел от крыши до подвала.
И подытожил строго: «Значит, так!»

Он перечислил все, что было нужно
(Чтобы святым стал дом) здесь изменить,
И тут все дети заявили дружно:
«Как жили раньше, так и будем жить!»

Дом на песке, погружениеХозяин тоже был смущен немного:
«Я это и предположить не мог!..»
Ну, а хозяйка, та на редкость строго,
С усмешкой подвела такой итог:

«Вместо картин — иконы в нашем зале?!
Нас ведь и гости могут навещать!
Нет, если делать все, как вы сказали,
То лучше дом… совсем не освящать!»

«Тогда, — промолвил старец, — уж простите!
На нет, как говорят, и спроса нет…
Живите, — он добавил, — как хотите!»
И вышел как из тьмы на Божий свет.

Хозяин подмигнул жене сердитой:
«Не этот — так другого позовем!»
А вслух сказал священнику с обидой:
«Мы вас сейчас обратно отвезем!»

Но что была для батюшки дорога?
Он с сожаленьем думал лишь о том,
Что, отказавшись от защиты Бога,
Совсем без Бога оставался дом…

Машина громко оглашалась пеньем,
Таким, что и сказать я не берусь…
И он промолвил тихо, со смиреньем:
«Я уж и сам, простите, доберусь!»

Был путь — за пересадкой — пересадка…
И вскоре затерялся вдалеке
Роскошный дом, не знавший недостатка,
И то, что он построен… на песке!

2008 г.

Заглавие

“ВСТРЕЧА Том-II”. Баллады. 2-я часть

“ВСТРЕЧА Том-II”. Баллады. 3-я часть

“ВСТРЕЧА Том-II”. Баллады. 4-я часть

конец

<< На главную страницу                На рубрику монаха Варнавы >>