Здравствуйте, дорогие посетители православного сайта «Семья и Вера»!
Сегодня мы с вами поговорим о человеке удивительном, хотя и таинственном. Это Феофан Грек. Великий мыслитель, великий человек, великий иконописец.
Феофан Грек
С его именем связано начало того расцвета русской культуры, и конечно, русской иконописи и храмовой росписи, которое войдет в историю, как русское исихастское возрождение. Оно начинается Феофаном Греком и завершается Дионисием и сыновьями. А дальше пойдет XVI век, дальше пойдет распад литургического понимания изобразительного ряда. Там дальше идет создание империи, а империя предпочитает монументализм и дидактику.
Феофан Грек родился предположительно в Константинополе. О нем очень много приходится говорить «предположительно». Во всяком случае, он византиец и родился до 1340 года. Это самая последняя дата, которую мы можем указать. Возможно, значительно раньше. И прожил он 70 лет, а может быть больше. Очень много работал у себя на родине, а затем ее покинул. Вот это одна из проблем – почему успешный человек покинул Константинополь, и почему он отправился в самую дальнюю, самую бедную фему Византийской империи, в Тавриду?
Здесь в современном Крыму он будет работать, как иконописец, здесь его встретят новгородцы и пригласят к себе на далекий север. И дальше возникает вопрос: а почему же Феофан Грек решил отправиться в такую даль, о которой он имел крайне смутное представление? Но, тем не менее, он это совершил. Да, возможно, что Феофан Грек был участником исихастских споров. Возможно, что он, как участник этих споров подвергался преследованиям, и вынужден был искать для себя заработка. Но это нельзя утверждать наверно. Во всяком случае, он был человеком занятым, у него работа была.
В 1370 году Феофан Грек приезжает в Новгород. Ему предстоит расписать храм Спаса Преображения на Ильине. Это заказ, который сделан был боярином Василием Машковым, и работа была проведена в полном объеме. Росписи покрывали интерьер храма от купола до самого основания. Но, увы… Сегодня, конечно, то, что осталось, является несомненно сокровищем древнерусского искусства. Но как жаль, что многочисленные пожары и время погубили большую часть тех фресок, которые сотворил Феофан Грек.
Творчество Феофана Грека
И вот на что хочется обратить внимание. Да, понятна композиция, понятен концептуальный замысел Феофана Грека, он довольно традиционен. Но поражает его стиль, его изобразительный язык. Это удивительная экспрессивность его творческой манеры, некоторая эскизность, в которой он избегает мелкой детализации, в которой чрезвычайно важен жест, пластика, общее настроение, и конечно, удивительная светоносность, которая обеспечивается, в том числе, и своеобразной техникой, в основе которой будут так называемые пробелы, штрихи, подчеркивающие объем и одновременно несущие в себе вот такое концептуальное решение.
Здесь как бы и есть цвет, и как бы его нет. Ведь, в сущности говоря, перед нами как бы графика. Феофан Грек использовал разные оттенки охры и белила. Все. Он не использует черные краски, он не использует никаких других цветов, и это сегодня вызывает некоторое сомнение. Да, мы ведь знаем, что приехав в Москву, Феофан Грек с удивительным мастерством создает иконы, в которых присутствует цвет, и еще какой. А вот здесь его нет. А может быть это связано с тем, что пожары, температура, они уничтожили колорит, осталось что-то вроде подмалевка? Даже если это и так, в чем величие художника? На любом этапе, когда работа останавливается, она все равно остается уже завершенной.
Но нельзя не отметить и того, что даже в этом состоянии, в состоянии тональном, мы с вами видим совершенно завершенное, целостное по замыслу, по эмоциональности, по изобразительному языку произведение художника, которое может быть отнесено к категориям классическим. А что такое классика? Это тогда, когда ничто не может быть привнесено в целое для ущерба, и ничто не может быть изъято из этого целого, опять-таки, с угрозой ущерба. Здесь все абсолютно гармонично и все производит удивительное впечатление.
И образ Спаса в куполе, грозный, сильный, властный, требовательный, в окружении четырех ангелов, и изображения праотцев, которые поддерживают этот купол. И так хотелось бы увидеть то, что мы, увы, сегодня потеряли. А какие поразительные, эксцентричные образы святых. Образ святого Маврикия, который как бы останавливает нас, чтобы мы не приближались и не мешали его духовной практике.
Церковь Преображения на Ильине при всем при том, что не так много сохранилось от Феофана Грека, от его росписей, является сокровищем нашей культуры. Это новая форма изобразительного мышления, которая так была нужна возрождающемуся русскому государству.
После Новгорода, из которого почему уезжает Феофан Грек, мы не знаем, он какое-то время работал в Нижнем Новгороде, в Серпухове, в Коломне. Во всяком случае, таково предание. А затем приезжает в Москву. И здесь сходится с Епифанием Премудрым, здесь он вхож в круг одного из героев Куликовской битвы, князя Владимира Андреевича (Владимира Храброго). Того самого, который возглавлял засадный полк, и удар которого в тыл армии Мамая и решил исход сражения.
Мы, к сожалению, не до конца понимаем широту диапазона творчества Феофана Грека. Он ведь расписывал терем князя Владимира Андреевича. Расписывал не какое-то одно помещение, а расписывал много палат, создавая вот такой своеобразный изобразительный комплекс. Увы, ничего не сохранилось. Но думается, что вот это наследие, заложенная Феофаном Греком тема, она затем будет развита в тех росписях, в тех изобразительных декорациях, которые мы с вами сегодня можем видеть или хотя бы реконструировать.
В это же самое время он работает и над иконами для иконостаса Благовещенского собора. Он и сегодня стоит, конечно, несколько перестроенный при Иване III. Домовая церковь русских князей. И вот здесь мы с вами видим совершенно удивительное, совсем не похожее на то, мы видели в церкви Спаса Преображения на Ильине. В иконах присутствует, прежде всего, светоносный цвет. Глядя на изображения апостолов, мы с вами видим, кто на самом деле был учителем Андрея Рублева. Вот откуда его светоносный цвет – от Феофана Грека, который умел создать такую цветовую композицию, которая буквально излучала энергию и магию света.
Это были последние работы. Эти замечательные иконы были написаны для иконостаса Благовещенского собора. И, конечно, разговор о Феофане Греке не полон без еще одного замечания. Он ведь еще и создавал изобразительный ряд в книгах. Книги тогда были не печатные, они были рукописные. Сохранилась только одна – это Евангелие боярина Федора Кошки. Но, увы, в этом Евангелии нет иллюстраций, нет графических композиций, есть только заставки, сделанные быстро, легко, изящно, обнаруживая невероятную фантазию и безупречное чувство вкуса и меры.
Когда-то о Федоре Шаляпине было сказано: «Это человек, который не делает лишнего». Это сказал очень требовательный дирижер Артуро Тосканини. Ему понравиться было практически невозможно. Вот Феофан Грек в своем творчестве не делает лишнего. Есть только то, что работает на образ, на состояние, на настроение. И это то, что перейдет затем в русскую икону, которая, конечно, будет опираться, как на мощнейший фундамент на то наследие, которое было оставлено Феофаном Греком.
Слово в образе. Александр Невский
